Особенно,... 
21 
Огромное парадное фойе особняка было размером с половину всего дома священника, в котором в последние годы жила Джейн. Девушка удовлетворенно огляделась по сторонам. Черно-белые мраморные полы сверкали. На маленьком столе для визитных карточек не было ни пылинки, зеркало в резной раме сияло. Затейливые стулья Тюдоровской эпохи и остальная мебель, по большей части времен Регентства, светились после тщательной полировки. Джейн посмотрела на двух служанок, мывших окна высотой в два этажа. Они стояли на стремянках и ловко окатывали стекла мыльной водой.
Снаружи залаяли собаки, и Джейн, подойдя к окну, посмотрела на дорогу. К дому подъехала карета. Кто-то решил навестить графа. Джейн улыбнулась, решив, что гость очень удачно выбрал время. Уж, по крайней мере, парадный холл выглядел теперь так, как и должен был выглядеть. Джейн повернулась было, чтобы предупредить Томаса, но он, похоже, и сам отлично слышал собачий лай, потому что уже открывал парадную дверь.
– Мадам… – Он слегка поклонился.
В холл быстрым шагом вошла женщина с яркими каштановыми волосами, одетая в блестящее изумрудно-зеленое платье из плотного шелка, с черной отделкой; с ее руки свисал нарядный зонтик.
– Привет, Томас. Граф в библиотеке?
Она широко улыбалась. Джейн стало не по себе. Женщина выглядела роскошно; у нее была большая грудь, круглые бедра, тонкая талия. Лет ей было примерно столько же, сколько и графу. Она, не дожидаясь ответа, направилась через холл. Но вдруг увидела Джейн и остановилась.
Джейн в одно мгновение осознала всю разницу между ними. И рядом с этой элегантной, искушенной женщиной почувствовала себя уродливой сироткой. Ей стала противна собственная коса, она вспомнила, что и нос и руки у нее в пыли, что на ней простенькое голубое платье. Но хуже всего было то, что она была тощей семнадцатилетней девчонкой. Джейн вдруг стало страшно.
– Привет, – протянула женщина, и улыбка исчезла с ее лица. Она оглядела девушку с головы до ног. Это был внимательный, оценивающий взгляд. – Вы новая горничная?
– Я Джейн Беркли, – холодно ответила Джейн.
– Как это мило, – пробормотала рыжеволосая и, отвернувшись, пошла в коридор, ведущий к библиотеке, громко стуча каблуками по мраморному полу. Джейн смотрела ей вслед, чувствуя себя совершенно беспомощной; она увидела, как женщина небрежно стукнула в ту самую дверь, перед которой совсем недавно в страхе стояла Джейн, и, не дожидаясь ответа, вошла. Джейн почему-то ужасно захотелось плакать, но она сумела сдержаться. Она с надеждой ждала, что граф гневно раскричится. Но этого не произошло.
Девушка мрачно посмотрела на Томаса:
– Э… кто это такая?
Томас взглянул на нее с явным сочувствием.
– Это леди Амелия Хэрроуби, вдова, – со значением произнес он.
– О-ох… – только и смогла произнести Джейн; она задыхалась.
Моргая, она уставилась на служанок, смотревших на нее с непонятным ей состраданием, – во всяком случае, ей так показалось. Джейн, собрав все силы, улыбнулась.
– Пожалуйста, закончите мытье окон, и на сегодня достаточно, спасибо. – На последнем слове ее голос надломился.
Джейн не пошла наверх, в свою комнату. Вместо этого она очень медленно зашагала по коридору к библиотеке. Дверь была открыта. И Джейн приостановилась, заглядывая внутрь.
Леди Хэрроуби сидела на письменном столе графа, а граф восседал на своем обычном месте за столом. Женщина наклонилась вперед, и ее грудь едва не вываливалась из платья. Ее лицо находилось так близко к лицу графа… и она улыбалась, от уха до уха. Джейн не видно было лица графа, но, похоже, он был не слишком доволен. Потом вдова протянула руку и погладила графа по щеке, по подбородку, коснулась его губ.
Должно быть, Джейн издала какой-то звук, потому что леди Хэрроуби вдруг соскочила со стола, а граф резко поднялся на ноги. И в то же мгновение он увидел девушку. Она повернулась и бросилась бежать, но успела услышать, как рыжая красотка сварливо поинтересовалась:
– Кто это такая, милый?
Ответа, кажется, не последовало.
Глава 10
Граф был не особенно доволен.
Он сидел в своем кабинете, прихлебывал виски и чувствовал, вообще-то, легкое беспокойство. Обычно он ничего не имел против визитов Амелии, тем более что они не бывали слишком долгими. Она задерживалась в гостях лишь на несколько дней, потому что деревня ее «утомляла». Она прекрасно знала, что граф не терпит, когда ему мешают работать в течение дня, и не мешала, – а уж чем она в это время занималась, графа никогда не интересовало. Зато по ночам она его развлекала, и очень умело, скромно говоря. А потом она возвращалась в Лондон, в свой дом на Варвик-уэй.
21 
