106 
Она ахнула, потом рассмеялась:
— Ты нисколько не изменился! Как всегда, попал прямо в точку. — Ее веселость пропала, и она крепче сжала его предплечье: — Бретт, уверяю тебя, это было не от вредности.
Он приподнял бровь.
— Это было из ревности.
Теперь наступил его черед поразвлечься, и он улыбнулся:
— А, конечно, как же я не сообразил!
— Нет, я и вправду ревновала, — настаивала она.
— К ублюдку.
— К тебе и маме.
Уже не улыбаясь, Бретт уставился на нее:
— Извини, не понял!
— Я видела вас вместе, — с загоревшимся взглядом прошептала она дрожащим голосом. Он смотрел на ее вспыхнувшее от возбуждения лицо. — Хотя тебе было всего лишь пятнадцать лет, Бретт, ты был таким мужчиной, таким большим… и как ты взял ее, словно бык…
Бретт пришел в себя от потрясения и неожиданного наплыва ощущений и небрежно пожал плечами:
— Твоя мать была чрезвычайно доступна.
— Я наслаждалась этим зрелищем, — прошептала она, склоняясь к нему.
Он взглянул на нее и увидел, что она возбуждена. Ее чуть приоткрытые губы дрожали, глаза ярко блестели. Он представил себе тощую тринадцатилетнюю девочку, наблюдавшую, как неопытный мальчик неуклюже трудится над ее мамашей, и пожалел, что она их видела. Ему не хотелось думать, что, хотя и невольно, он мог внести свой вклад в развитие ее извращенной чувственности.
Очень рад, что тебе было интересно, София, — сухо сказал Бретт, отходя от нее. Он не сомневался в том, что правильно понял ее реакцию и что она его хотела.
— Я так рада, что вы с Софией поладили, — сказала Елена, вынудив его вежливо остановиться рядом с ней и Эммануэлем.
— Конечно. Почему бы и нет? Елена улыбнулась:
— Насколько я помню, в детстве вы грызлись, как кошка с собакой.
— Это было так давно, Елена, — сказал Эммануэль. — Бретт, я бы хотел завтра поехать с тобой верхом, чтобы ты посмотрел землю.
— Буду рад составить вам компанию, — осторожно выбирая слова, сказал он. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь подумал, будто гасиенда его хоть сколько-нибудь интересует. — Вы не возражаете, если Сторм тоже поедет?
Мгновение Эммануэль колебался.
— Конечно нет.
Бретт понял, что дядя хочет побыть с ним наедине.
— Нет, пожалуй, поедем одни, — поправился он, испытывая нежность к дяде. Он попытался избавиться от этого чувства, вызывавшего в нем ощущение неловкости, но ничего не вышло. Довольно странное положение для привыкшего к одиночеству и полной самостоятельности мужчины: теперь у него есть жена, возбуждавшая в нем глубокие и нежные чувства, сестра, которую ему хотелось защитить, умершие брат и сестра, о которых он сожалел неожиданно для самого себя, и дядя, перед добротой которого устоять было невозможно.
Эммануэль благодарно улыбнулся.
Бретт присоединился к Диего и Сторм, жестом собственника взял ее за руку и наклонился, чтобы поцеловать в щеку, нежно, чувственно, чуть касаясь губами кожи. Она посмотрела на него широко распахнутыми синими глазами и вспыхнула, когда он многообещающе улыбнулся.
— Тебе очень повезло, кузен, — небрежно бросил Диего, наблюдая за Бреттом.
— Да, я тоже так думаю, — ответил Бретт. — Не рассказывал ли тебе мой кузен басни о том, как мы вместе росли? — спросил он Сторм.
— Кое-что, — сказала она. — А София напоминала тебе, как вы с ней проводили время в детстве? Бретт улыбнулся:
— Ревнуешь, chere?
— Конечно нет, — солгала она.
— И не надо, — пробормотал он.
Она блеснула улыбкой в сторону Диего:
— Диего завтра повезет меня кататься верхом, Бретт. Он хочет показать мне гасиенду.
— С величайшим удовольствием, — воскликнул Диего, не сводя горящего взгляда с ее лица.
— Нет, — сказал Бретт неожиданно для себя.
— Что? — Сторм подумала, что ослышалась.
— Нет.
— Право, кузен, как ты можешь возражать? Со мной твоя жена будет в полной безопасности, — заволновался Диего.
— Могу и стану, — отрезал Бретт, чувствуя, что смешон, но не в силах ничего с собой поделать. Ему были ненавистны похотливые взгляды, которые Диего бросал на его жену. — Сторм, я охотно все покажу тебе сам.
Бросив на него сердитый взгляд, она выдернула руку:
— Ты не разрешаешь мне поехать с Диего?
— Правда, Бретт, она ведь никуда от тебя не денется, а я хочу забрать ее только на один день, — уговаривал Диего.
— Я сам с тобой поеду, — не уступал Бретт. — Такой уж я жадный ублюдок, Диего.
— Ты просто нахал, — сердито проговорила Сторм, стараясь не повышать голоса. — Сам распускаешь слюни со своей кузиной, а мне не разрешаешь прокатиться с Диего.
106 
