Последние отзывы

  197  

Кстати я вспомнил:

— Мы далеко от Красной?

— А что?

— Там есть магазин ГУМ, где все москвичи покупают одежду и продукты, — напомнил я.

Алка сделала большие глаза:

— Вспомнил! Ты б еще в «Петровский» собрался. Там дорого!

— А площадь? Красная? Много крови лило…

Шофер, оценивающе посматривая на Алку и с некоторым сомнением — на меня, сообщил:

— Там сегодня мероприятие, День атомной промышленности, голубей пускают, песни поют… — а Алка, согласно кивнув, затянула припев:

— Давай, Россия, давай-давай! Давай красиво, давай-давай! — на что шофер фыркнул:

— Как это — «давай красиво»? Кому давать? Красиво только бляди дают!

Но я не успокаивался:

— Но Пушка-Матушка? Колокол-Батюшка? Миня и Пожарный?

Алка огрызнулась:

— Да ну, Фредя, ты как ребёнок! Сдался тебе этот колокол, ебись он в сосиску! В нем дыра в метр, хули на него смотреть?

— А… вечерний звон?..

— Какое там! — отмахнулась Алка: — Он с дефектом — никогда не звонил… Бракованный, без причиндала…

Как же так?.. А я думал — вечный звон, как страшен он… мамушка православная Сибирия… И продолжал настаивать:

— Но… Базилиус-Катедрале… Ведь Грозный Васильевич в честь отца Василия строил…

Шофер ответил:

— Нет, в честь блаженного Василия…

— Что это? Блаженный?

Алка ответила:

— Это значит — сумасшедший, псих, — а шофер уточнил:

— Дурачок, словом…

— И в честь дурачка… собор? — удивился я, хоть и вспомнил о павильоне со зверьком в шляпке, при виде которого китайский премьер покраснел и убежал с ЭКСПО, на что шофер, спешно нарушая правила и заворачивая через две осевые — «пока ментов нет», пояснил:

— Его царь очень любил. «Вася, скажи мне, что будет, ты же знаешь», — просит. А Вася молчит, камушками играется. А царь стоит, ждёт… Или на колени бухнется рядом с дурачком, молится, а тот его камешками по бармам тюкает… Тип еще тот был!.. А как он жён выбирал — недавно по телику рассказывали. Приводили со всей Руси тысячу или две красавиц, он отметал половину, потом — половину от половины, потом — половину от половины — и так до того момента, пока одна не останется… Длилось долго, месяцами…А отметённых своим опричникам сто пудов давал на утехи — не отправлять же товар обратно?.. Вот одна жена, Темрюковна, его и надоумила опричнину создать — она сама с Кавказа была, а там у каждого князька всегда своя банда головорезов под ружьем была, вот она и говорит ему: чего у тебя нет никого верных людей?.. Отбери полтыщи! Так и пошло…

А я восхищенно думал, что Московия — очень загадочная страна: цари стоят перед дурачками на коленях, соборы в их честь строят, а люди как будто живут во всех временах сразу, всё знают и всё понимают еще до того, как ты рот открыл-откроешь…

Когда мы вышли из машины, Алка предложила купить винца и выпить его для бодрости:

— А то по магазинам таскаться скучно на трезвяк.

Идея была неплохая. Пункта обмена мы не нашли, но в ларьке Алка купила две бутылки кенгурового вина, и мы сели на скамейку в скверике, причём Алка поискала — и нашла — укромное место за кустами:

— Тут спокойнее, — отчего мне стало тайно приятно.

И грудь её так многообещающе топорщилась из выреза… Но она, заметив мои взгляды, сказала, исподтишка оглядываясь:

— Не, ты чего!.. И не думай!.. Ментов полно, день! Посидим, винцо попьем и в магазин зайдём… потом, дома… — Ана мои вопросы, далеко ли Красная площадь, ответила: — Отвяжись! Закрыто там! Говорят — День лесотехника… Или День атомной войны, однохуйственно — голубей пускают и песни поют, сказал же водила…

Что это — всё время закрыто?.. То Джими Хендрикс с того света, сейчас — опять голуби?.. Да еще в День войны?.. Насчет того, чтобы послушать песни на площади (что мне было бы очень полезно), я уже промолчал, чтоб её не злить.

Мы уже выпили полбутылки и болтали о том, о сём: она вспоминала, как её обокрал фраер, деньги на Турцию унёс, а я успокаивал её — может, к лучшему?.. Малая жертва?.. Неизвестно, что бы с ней в Турции случилось, с чем она была согласна:

— Тоже верно, не знаешь, где соломку стелить… Вот одна знакомая девушка поехала, а турки её поймали и трахали вкруговую, пока она не сбежала. Чуть до смерти не заебли, скоты… — Потом спросила, правда ли, что Дармштадт по-немецки — «город-кишка», ей недавно Стоян сказал, у него дружок там работу нашёл.

  197