91 
— Чем скорее леди Кейдре окажется в Дамстенборо, тем лучше для всех нас. — Несмотря на разъяренный взор своего господина, старик отважно продолжал: — Вы не в состоянии справиться с этой ситуацией, милорд, и знаете это не хуже меня. Гай не ревнив — это хорошо, и он верит вам — это еще лучше. Но если так пойдет и дальше, вы лишитесь своего лучшего вассала и самого преданного друга.
— По-твоему, я этого не понимаю? И с какой поры тебя стали беспокоить мои проблемы?
— Вы такой же человек, как и все мы, — вполголоса сказал Ательстан. — Мне очень жаль, но вы пришли к нам не с миром, а с войной.
— Одни дураки да поэты готовы причитать над жизнью, которая сложилась так, а не иначе!
— Отправьте их с мужем в Дамстенборо, — настаивал Ательстан. — Если вы поссоритесь с Гаем, то рано или поздно возненавидите и ее!
— Я — Рольф де Варенн! — зловеще процедил норманн. — Рольф Беспощадный, первый меч в войске короля Вильгельма! По-твоему, я способен потерять голову из-за минутного увлечения? Думай, о чем говоришь! Да, эта ведьма обладает определенной привлекательностью — но даже это не заставит меня забыть о том, что она принадлежит другому! А теперь марш в постель, старик!
— С радостью. — Ательстан повернулся, чтобы уйти, но на полпути бросил: — Из-за минутного увлечения или из-за безумной страсти, милорд?
— В постель.
— А в чью постель отправитесь нынче вы?
Рольф скрипнул зубами. Этот упрямый старый сакс кого угодно выведет из себя. Безумная страсть — скажите пожалуйста! Он вовсе не безумец и никому не позволит водить себя за нос!
Кейдре проснулась — и мгновенно вспомнила, в чьей постели она оказалась.
Воспоминания были полны боли… и нежности.
Ее заключение в подземелье в течение полутора суток, показавшихся ей вечностью, все еще ранило душу, но эта рана уже начала затягиваться, зато подробности освобождения волновали с каждой минутой все сильнее.
Она помнила, как норманн сам принес ее в эту спальню, но в то, что Рольф собственноручно выкупал ее в ванне, верилось с трудом. Наверное, от страха и боли у Кейдре помутилось сознание и она приняла за него одну из горничных. А если нет?
Ссадины на руках были перевязаны и, пока Кейдре одевалась, ужасно болели. Она с содроганием вспомнила, как обдирала пальцы о каменные стены темницы.
Стараясь не попадаться никому на глаза, Кейдре поспешила вернуться в старый дом, где им с Гаем разрешили занять прежнюю хозяйскую спальню.
Ее муж вернулся незадолго до ужина, чтобы принять ванну и переодеться. Как всегда, у Кейдре уже были наготове и горячая вода, и чистое белье.
— Тебе лучше? — заботливо спросил Ле Шан.
— Да, спасибо. — Кейдре все еще краснела, вспоминая о своем припадке безумия, порожденного душной темницей.
— Я собирался разбудить тебя к обеду, но эрл велел не делать этого до тех пор, пока ты не встанешь сама.
— Вот как? — Она покраснела еще сильнее. — Значит это он позволил мне лентяйничать целый день? Какое впечатление на вас произвело Дамстенборо?
— Неплохое. Земля там богатая, но слишком каменистая, и со временем придется взяться за нее всерьез, а пока крестьяне вполне довольны тем, что получают от разведения овец. Они еще не знают, что значит настоящий урожай! — Пока Гай с увлечением описывал свое новообретенное имение, Кейдре наклонилась, чтобы снять с него подвязки. — Я уже выбрал место для крепости — там есть одна возвышенность, словно нарочно для этого предназначенная! Правда, негде взять воду, чтобы наполнить ров, но если сделать его достаточно глубоким, он надолго задержит любого неприятеля.
— Я рада, что вы остались довольны, милорд. — Кейдре несмело улыбнулась. Она действительно была рада за Гая — он оказался хорошим мужем, спокойным и добрым. Конечно, он не любил ее и ночи напролет пропадал неизвестно где, утешаясь в объятиях случайных партнерш, — но разве это не было на руку ей самой? Ни Гая, ни Кейдре нисколько не смущала его нагота. Правда, Кейдре не могла удержаться и невольно сравнивала мужа с Рольфом. Она не находила между ними ничего общего — не говоря уже о том, что Рольф десять раз успел бы возбудиться, оказавшись голым в ее присутствии. Судя по всему, Гая ее близость нисколько не волновала.
— Кейдре? — Она замерла от неожиданности, так как он впервые обратился к ней по имени. — Ты не получала письма от своего брата?
— Нет, никогда! Это ложь!
— Я тебе верю. — Гай вздохнул с облегчением. — Конечно, мы женаты без году неделя, но за это время я успел понять много важных вещей, — сказал он, не отрывая от нее серьезного, искреннего взгляда. — И я больше не боюсь тебя, Кейдре!
91 
