8 
– Думаю, что они сломили мою волю.
– В том-то и дело. Ведь когда ты вышел из ворот тюрьмы, ты ничего уже не хотел. Даже свободы, не так ли?
– Да, верно.
– И разве не справедливо будет вернуть тебе все то, что ты вложил в свое дело, и наказать тех, кто так жестоко поступил с тобой? Ты можешь по именам и фамилиям назвать своих друзей-учредителей, твоих компаньонов, которые, я уверена, причастны к смерти Ренаты?
– Могу. Но что мы сможем доказать?
– Предоставь это дело мне, и ты поймешь, кто твой настоящий друг.
Разговор получался весьма странным и каким-то несерьезным. Что могла сделать одна женщина против богатых и беспринципных негодяев?
Безусловно, мысль о том, что и Сулейманов, и Бархатов – его компаньоны – причастны к смерти Ренаты, приходила Виктору, и не раз. В последнее время они часто конфликтовали с Виктором, не соглашались с его новым проектом расширения сети аптек и не считали необходимым даже выслушать его. Но разве это причина, чтобы лишить жизни двух молодых женщин? К тому же сам факт того, что Ренату убили в лесу, говорил о многом: никто не мог знать, что она собирается совершить прогулку на лыжах; она была человеком совершенно неспортивным, и, чтобы заставить ее встать на лыжню, надо было приложить немало усилий и найти нужные слова, способные убедить ее сделать это. К тому же в материалах дела имелась пусть и скупая, но все же информация о человеке в сине-белом свитере и синей лыжной шапочке, которого в тот день видели на лыжне. И по описаниям этот лыжный костюм подходил к описанию его, Виктора, свитера и шапочки. Вещи были изъяты, отправлены на экспертизу, которая установила, что на свитере имеются следы крови, которая могла бы принадлежать Ренате. Но откуда там взяться крови? Разве что Рената случайно испачкала его в своей крови? Но Рената не страдала высоким давлением, чтобы можно было предположить, что кровь шла из носа. Не помнил он, чтобы она чем-то поранилась. Может, кто-то нарочно вымазал свитер, чтобы подставить его, Виктора?
– За что могли убить Ренату?
Он очнулся. Посмотрел на Наталью и покачал головой. Если бы он мог ответить на этот вопрос, все в его жизни сложилось бы иначе.
– Виктор, скажи, ты можешь вспомнить…
– Послушай. – Он вдруг встал и чуть не опрокинул посуду вместе с подносом. – Послушай, Наталья, зачем ты задаешь мне эти нелепые вопросы? Почему ты не оставишь меня в покое и что ты вообще знаешь о моей жизни и о Ренате? Позволь мне самому разобраться во всем этом. Ты хочешь, чтобы я помог тебе в твоем бизнесе? Пожалуйста. Я и сам получу удовольствие, если у тебя с моей помощью что-то получится. Но прошу тебя, не вмешивайся в эту историю с убийством моей жены. Ты задаешь мне глупые вопросы и ждешь на них ответа, а я ничего, понимаешь, ничего не могу тебе ответить. Я не знаю, кто убил Ренату. А если тебе интересно, буду ли я нанимать частных детективов, чтобы выяснить, кто ее убил, то отвечу тебе прямо: нет, не буду. И не потому, что мне не хочется узнать, кто и за что убил мою жену, а потому, что я не верю в положительный исход дела. С меня вытянут несколько тысяч долларов, а убийца так и останется на свободе.
– Но почему?
– Да потому что это либо какой-нибудь маньяк, либо человек, который принял мою жену за кого-то другого… Кроме того, Ренату могли убить случайно, целясь в Ирину… Хотя зачем убийце было совершать преступление на глазах свидетеля – тоже непонятно.
– А мне непонятно другое. Как ты можешь спокойно жить, зная о том, что у тебя есть реальный враг?
– Какой еще враг?
– Тот самый, который убил твою жену. Мало того, что ты стал вдовцом, так еще и банкротом. Вот скажи мне, пожалуйста, каким образом ты позволил продать свою квартиру и выпасть из учредительного совета? Как? К тебе кто-то приходил и давал подписывать документы, доверенности в частности?
– Да, именно доверенности. Но и ты пойми, в каком я был состоянии.
– Значит, эти люди заодно с убийцей!
– Ты делаешь слишком поспешные выводы.
– А ты слишком доверчив, Виктор. Я предлагаю тебе помощь, но только на условии, что ни один документ начиная с сегодняшнего дня не пройдет мимо меня. Ты согласен?
– Доверчив… – повторил он, не сводя с нее глаз. – Но разве ты сама не рассчитывала на эту самую доверчивость, когда собиралась встретить меня у ворот тюрьмы?
– Частично, да. Но потом подумала о том, что это чувство в тебе нужно вытравлять, как застарелые рубцы. Пойми, я решила начать новую жизнь, приехала сюда со всеми деньгами, которые только у меня были. Как ты думаешь, мне безразлично, каким будет мой единственный компаньон?
8 
