— Не смогла! — бормотала она. — Я надеялась победить ее, но не смогла…
— Ну же, тетя Кэтрин, постарайся! — уговаривала Касс, окончательно убедившись, что у больной начался бред. Она поднесла к губам Кэтрин стакан с водой и почувствовала, что обливается потом, несмотря на могильный холод, царивший в спальне.
— Кассандра, я так и не сказала тебе правду!
Касс затаила дыхание.
— Ты должна знать все! — добавила Кэтрин, не открывая глаз.
— В другой раз! — Касс вложила в рот Кэтрин две таблетки аспирина и заставила проглотить вместе с водой. Но не успела она перевести дух, как тетка снова попыталась сесть, повторяя:
— Правда! Правда!
— Она меня не волнует. — Волей-неволей Касс пришлось подхватить Кэтрин за плечи. — Главное — чтобы ты выздоровела и мы снова стали одной семьей!
— Изабель, — выдохнула Кэтрин, с трудом разлепив веки. — Я имела в виду Изабель!
— Изабель? — растерялась Касс. Неужели сейчас больше не о ком говорить? Но с другой стороны, все пошло вразнос именно после этого проклятого званого вечера! Хочет она или не хочет, но ей придется узнать правду! — При чем здесь Изабель?
— Она вернулась!
Новый бред!
— На свете не бывает привидений — если ты это имела в виду!
— Она вернулась, чтобы отомстить!
Касс испуганно смотрела на Кэтрин, измученную, пылавшую в лихорадке, и старалась уверить себя, что тетка сама не понимает, что говорит. Но Кэтрин внезапно широко распахнула глаза и воскликнула:
— Она здесь!
Ее лицо так изменилось, что испуганная Касс соскочила с кровати. Глаза Кэтрин больше не казались растерянными, полными слез. Они горели яростной, расчетливой ненавистью.
Но когда Касс набралась храбрости снова поднять взгляд, тетка уже успокоилась. Касс взяло сомнение: правда ли она увидала на лице Кэтрин то, для чего и слово подходящее подберешь не сразу?
Пожалуй, она назвала бы это дикостью. Или жаждой убийства.
«Я хотела его уничтожить…»
Касс растерянно смотрела на осунувшееся, пылавшее лицо больной. Кэтрин между тем заснула, и дикая ярость, искажавшая ее черты, исчезла без следа. Да и была ли она? Скорее всего это опять шутки ее воображения — напридумывала всяческих ужасов, вместо того чтобы вызвать «скорую»! Не дай Бог, с Кэтрин что-то случится — она никогда не простит ни себе, ни Трейси!
Касс охватило отчаяние. Алиса уехала, Трейси совсем ошалела со своим де ла Баркой, а ее семидесятилетняя тетка, судя по всему, лежит с пневмонией. И что прикажете делать Касс? Спасать жизнь Кэтрин — заодно с ее честным именем, оказавшимся под угрозой? Зубами и ногтями вырвать Алису из объятий родной матери? Навсегда вычеркнуть Антонио де ла Барку из их жизни, чтобы похоронить какой-то злополучный секрет?
Черт побери, но как это все устроить?!
Зазвонил телефон. Слава Богу, это был доктор Столман, и Касс поспешно изложила ему суть дела. По его совету, померила у Кэтрин температуру: 39, 9. Доктор сказал, что пришлет за больной «скорую» и будет ждать их в больнице.
Касс метнулась к Селии и приказала собрать для Кэтрин вещи.
Минуты тянулись и тянулись без конца, и ее страх все нарастал. «Все образуется! Все образуется!» — тупо повторяла она про себя слова нехитрой мантры, в которую не очень-то верила сама.
Если бы жизнь можно было прокрутить по новой, как пленку…
— Я все приготовила, мисс де Уоренн! Вы бы захватили что-то и для себя!
Касс едва сообразила, о чем говорит с ней Селия, и сказала:
— Я останусь дома. Они еще не приехали? — Она машинально: закупорила пузырек с аспирином и открыла ночной столик, чтобы убрать на место телефонную книгу. И тут же заметила голубую тетрадь.
Касс охватила нерешительность при виде старой выцветшей обложки. Но любопытство взяло верх. Она заглянула в тетрадь — и остолбенела.
Перед ней был дневник. Его начали вести в 1946 году. Затаив дыхание, Касс разглядывала почерк своей тетки.
«Я нарочно выманила его так, чтобы он угодил под машину! Я хотела его уничтожить!»
Касс, дрожа от возбуждения, заглянула в конец дневника: 15 июля 1966 года. Со страниц на нее смотрели знакомые имена.
«Каса де суэньос».
Педраса.
Эдуардо де ла Барка.
Изабель де Уоренн.
Касс в ужасе захлопнула дневник, сунула его в столик и соскочила с кровати. В следующий миг раздался звонок в дверь.
— Не понимаю, почему Антонио не встретил нас в аэропорту, — пожаловалась Алиса, переминаясь с ноги на ногу в сумраке просторного вестибюля роскошного многоквартирного дома.