62 
— Боюсь, что ты ошибаешься.
Он проглотил подкативший к горлу комок, сжал ее руку и твердым голосом сказал:
— Ты не должна даже думать так.
— Я не хочу, чтобы ты горевал по мне, — сказала она неуверенно. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, я всегда желала тебе только счастья. Ты — молодой и сильный, ты и так слишком долго ждешь, чтобы устроить свою жизнь.
— Элизабет, — возразил он, потрясенный. Слеза текла у него по щеке.
— Ты думаешь, я не знаю? Я знаю, что ты глубоко несчастлив, Хэдриан. Я всегда это знала, с самого детства.
Он ничего не мог ей ответить. Слезы катились у нее по щекам.
— Я так хотела быть той, кто сможет тебя осчастливить, но этому не суждено сбыться.
Он взял ее маленькие ручки.
— Тебе нужен сын. Тебе нужно скорее выйти замуж и родить сына.
Теперь она плакала не сдерживаясь.
— Я хотела быть твоей женой, я хотела родить тебе сына, я хотела сделать тебя счастливым, но по какой-то причине Господь воспротивился этому.
Ему стало так ее жаль, что он взял ее на руки впервые с тех пор, как она перестала носить детские фартучки. Элизабет была легка, как десятилетний ребенок.
— Мне не нравится то, что ты говоришь, Элизабет. Ты молода и, конечно, не умрешь. В июне мы поженимся, и ты подаришь мне сына. — Он гладил ее волосы. — И ты ошибаешься, я счастлив с тобой.
Она отклонилась назад, чтобы заглянуть ему в лицо, Хэдриан увидел, что она немного успокоилась и плачет уже не так горько.
— Я не хочу умирать. Я так люблю тебя! Ничего на свете я не хочу больше, чем стать твоей женой. О, Хэдриан! Это так несправедливо!
Он был ошеломлен и поражен. Все, что он мог сделать, это держать ее на руках и успокаивать, как ребенка. Теперь ему стало понятно, что глаза маркиза красны не от бессонницы, а от слез.
— Тебе необходимо заснуть, — сказал он заботливо. — Я еще приду к тебе сегодня. Но если ты будешь спать, то будить не стану, а просто молча посмотрю на тебя.
Ее глаза закрылись, но она держала его за руку с поразительной силой. Он осторожно высвободил руку и поднялся, с трудом унимая дрожь. Ему было ясно одно: срочно нужен врач. Замешкавшись в дверях, он вернулся, наклонился над ней и дотронулся до ее лба — он был холодный и сухой.
— Элизабет, — еле слышно прошептал герцог, — ты очень много для меня значишь. — Он медленно и нежно поцеловал ее.
Когда он оглянулся у двери, то увидел, что она улыбалась.
ГЛАВА 17
В воскресенье вечером семейство Драгмор вернулось в Тэвисток-сквер. Они покинули Мэддингтон. Николь не встречала Хэдриана после окончания охоты. Ей и в голову не приходило, что Хэдриан захочет сразу же уехать из Мэддингтона. Но он уехал. Переодеваясь в своей комнате, Николь услышала какой-то шум во дворе. Подбежав к окну, она увидела, как герцог подходит к своей черной лакированной карете с гербами Клейборо. Двенадцать всадников, по шестеро с каждой стороны кареты, ждали, когда она тронется. Перед тем как закрыть дверцу, герцог оглянулся и внимательно посмотрел на окна, будто знал, что Николь наблюдает за ним. Через минуту он и его величественный эскорт умчались.
Приехав в Лондон, Николь решила не думать об их последней встрече, но вскоре убедилась, что это невозможно. Своим поступком он не только рассердил ее, но и унизил. Он вел себя так, словно не считал ее леди. А как еще он мог себя вести, если при каждой встрече она сама бросается в его объятия. Если уж быть до конца честной перед собой, то следует признать, что он был прав в той оценке, которую ей дал. Леди не ходят без сопровождения по маскарадам в вызывающей цыганской одежде, леди не носятся на коне по полям в бриджах в мужском седле. Леди не бросают своего жениха в последний момент. И уж конечно, леди не позволяют никому, даже мужу, ласкать себя так, как делал это Хэдриан.
Николь стало стыдно, что во время охоты она совсем забыла о существовании Элизабет. Когда она с Хэдрианом, — нет, ей непременно надо отучаться называть его так фамильярно, — когда она с герцогом, то забывает все на свете. Ей хотелось бы, чтобы Элизабет была противной и злой, как Стаси Вортингтон. Тогда бы Николь не чувствовала вины за то, что у нее было с Хэдрианом. Но Элизабет не похожа на Стаси, она милый, добрый человек, каких в Лондоне очень мало. Она делала все, чтобы общество приняло Николь.
— Что случилось? — спросила Николь, когда Регина вбежала в ее комнату.
— Элизабет Мартиндейл, ей стало хуже. Ей так плохо, что она не встает. Врачи говорят, что организм не справляется.
62 
