Особенно,... 
109 
«Пасечник».
Они расстались с Леной, и Белла вернулась в машину. Скандинав принялся укладывать пакеты на коробки с ванилью.
– А теперь отвези меня в «Паритет», это мой любимый магазин.
В магазине, толкая перед собой корзинку, Белла вспоминала те дни, когда она точно так же делала покупки, будучи женой Макса. Она приходила сюда часов в десять и подолгу выбирала себе йогурты, экзотические фрукты… Но сейчас ей предстояло купить Лизе белье, пижаму, домашние тапочки, теплый свитер, мыло…
Она вышла из магазина, нагруженная пакетами. Скандинав пошел ей навстречу.
– Нам пора звонить Савельеву, – напомнил он. – Звонил Петр Филиппович, спрашивал, как дела у тебя. Я сказал, что все нормально.
– Ну и правильно сделал. А у него как дела?
– Да тоже, по-моему, неплохо. У него там заседание за заседанием.
– Вадим, звони Николаю Васильевичу. – Белла плюхнулась на сиденье, вытирая ладошкой пот со лба, достала носовой платок и промокнула им все лицо. – Что-то я устала, а конца своим делам не вижу.
– А много их еще, дел-то? – Вадим набирал номер Савельева.
– Теперь это будет зависеть только от Николая Васильевича.
Скандинав протянул ей трубку. Белла прижала ее к уху:
– Слушаю.
– Белла, ты знаешь, где находится моя контора? Так вот, приезжай, а оттуда мы поедем в участок, он на набережной… Там тебе предстоит встретиться с восемью обитателями городской помойки… Думаю, что тебе будет интересно… А заодно и увидишь кого-нибудь из своих знакомых.
– А насчет Лизы не перезванивали?
– У нее начала снижаться температура… Хороший признак.
– Отлично, значит, я еду… Ждите…
Глава 25
Всех бомжей заперли в клетку. Оборванные, с испитыми страшными лицами, они напоминали зверей. Признаки полного отсутствия интеллекта на лицах в сочетании с истерзанной плотью производили тягостное впечатление. Шрамы, нарывы, свежие раны, опухоли, язвы, струпья, мерзкая щетина на впалых щеках, гнилые оскаленные зубы, зловонное дыхание, засаленная одежда и дырявые башмаки… Белла смотрела на стоящих всего в нескольких шагах от нее опустившихся мужчин и искала глазами Наполеона. Она не узнала его, потому что его лицо представляло собой сплошную рану. Зато коренастый довольно плотненький мужичок, стоящий с ним рядом, почему-то сразу всем своим видом подсказал Белле, что это и есть Татарин. И хотя в нем не было совершенно ничего татарского, он своим относительно упитанным видом резко отличался от остальных обитателей помойки.
У Наполеона от крови слиплись волосы, а вместо глаз было два раздутых лиловых шара. Губы тоже распухли, а одна бровь была рассечена и гноилась.
Белла подошла поближе к металлической решетке и позвала:
– Наполеон…
Он медленно поднял голову. Она почти не видела его глаз, но по тому непроизвольному движению, которое он совершил, вдруг рванувшись вперед, в сторону Беллы, она поняла, что он узнал ее.
– Это он, – повернулась она к Савельеву. – Это Наполеон. А вот этот, толстенький, мне думается, Татарин. Уж больно он упитанный.
Наполеона выпустили, и Белла попросила охранника оставить их где-нибудь одних, чтобы она имела возможность поговорить с ним.
Их провели в небольшую комнату, где стоял стол и два стула. Белла села напротив Наполеона.
– Что вы сделали с Лизой? – спросила она.
– Это не я, это Татарин…
– Но ведь ты же сам продавал ее ему.
– Он давал нам еду.
– Что он сделал с Лизой?
– Продал цыганам… Но я дрался за нее… Они били меня, били долго… Я ничего не помню. Потом пришел, а Лизы нет. Где она?
– Ее больше нет, Наполеон. Она умерла. Мы сегодня приезжали туда, к вам в шалаш… Лиза лежала вся в крови… Она скончалась сегодня в больнице.
Наполеон вдруг начал корчить рожи, Белла не сразу поняла, что он рыдает.
– Это ты во всем виноват… Ты развратил ее, ты мучил ее, вместо того чтобы защищать ее и кормить… Где ты ее нашел? Как вы познакомились?
– Она всегда жила там… Сначала у Егора, был такой алкоголик, он потом умер, и мы его похоронили в посадках. Но он не был ее отцом. Татарин говорил, что Егор украл ее, когда ей было пять лет…
– Откуда украл, из детского дома?
– Нет, из детского парка… Лиза гуляла с папой или мамой, она и сама-то толком не помнила, а Егор позвал ее в кусты и тропинкой вывел к пруду, а там уже начинался больничный сад, где у него был свой шалаш…
– Боже, какие ужасные вещи ты мне рассказываешь… Но мне кажется, что я уже об этом где-то читала или слышала…
109 
