68 
Когда они остались одни, Белла, придвинув к себе блюдо с рыбой, положила немного в тарелку и, стараясь не выдавать своего волнения, принялась за еду. Она понимала, что после трех дней, проведенных ею неизвестно где, ее организм ослаб и теперь нуждался в хорошем питании. А бороться с кем бы то ни было на пустой желудок по крайней мере глупо.
– Аппетит – признак здоровья, – заметил Петр Филиппович, следуя примеру Беллы и тоже накладывая себе на тарелку розовые ломтики лосося и ветчины. – Тебе стало лучше?
Белла вздрогнула от этого панибратского «тебе».
У него был низкий и какой-то жирный голос. Копна серых с проседью волос делала его даже импозантным, и только несколько одутловатое лицо, с крупным носом и глазами бассет-хаунда, выдавало в нем человека немолодого, пресыщенного и, как ни странно, умного.
– Вы намерены сделать из меня свою любовницу? – спросила Белла с набитым ртом, стараясь не смотреть в его сторону. – Но зачем вам спать с убийцей? Вы что, извращенец? Ну, выписали бы себе из тюрьмы какую-нибудь рецидивистку…
– Ты красивая, а я ценю все красивое. Быть может, это покажется тебе циничным, но красота спасает не только мир, но и людей, обладающих этой самой красотой… Ну посуди сама, стал бы я возиться с тобой, не будь у тебя таких изумительных длинных ног, такого гибкого и стройного тела, такой белой, молочной кожи, таких влажных блестящих зеленых-презеленых глаз, маленького аккуратненького носика, который так и хочется поцеловать, и этих роскошных губ… Нет и еще раз нет!
– Петр Филиппович, ведь прекрасно знаете, что я Белла, зачем же вы мучаете меня и заставляете меня доказывать вам, что я не верблюд?
– Ты не должна говорить такие грубые вещи… И я тебя не знаю… Да, безусловно, у Макса была симпатичная жена, но ты здесь совершенно ни при чем…
– А для чего вы выдумали про все эти убийства?
– Я не выдумал, просто мне по штату положено находиться в курсе всего, что происходит на вверенной мне территории, и твои фотографии, равно как и приметы, фигурируют практически во всех убийствах, о которых я говорил тебе…
– Вы могли бы показать мне эти фотографии?
– А почему бы и нет? Вот они… – Володарский взял в руки большую красную папку, лежащую рядом с его прибором на скатерти, раскрыл ее, достал прозрачный пластиковый пакет с цветными фотографиями, протянул его Белле и с интересом уставился на нее.
На первой фотографии Белла была изображена сидящей в черной машине (марку которой разобрать было невозможно) на кладбище во время похорон Макса и Изабеллы Лерман. Ну конечно, на кладбище ее возил Григорий Александрович… Но что это доказывает? Пожалуй, ничего.
На другой фотографии Белла шла по университетскому дворику в направлении морга. Следующий снимок был сделан явно через окно, с улицы: Белла стояла рядом со столом, на котором лежало тело Раи Исхановой. Правда, на снимке трудно было что-либо разобрать…
Белла (но почему-то уже без Григория Александровича) входила в подъезд дома, где жила Инга Сосновская. Снимок с Ингой, застывшей в неудобной позе в собственном холодильнике, был смонтирован таким образом, словно Белла стоит неподалеку и рассматривает труп…
Дверь в квартиру Цветковых распахнута, Белла стоит с… топором в руках… Но, правда, снята она со спины, хотя видна и часть ее лица.
Белла (и снова одна) возле квартиры Андрея Ямщикова.
Белла, открывающая ночью свой гараж.
Белла в машине.
– Это ты? – спросил Володарский, усмехаясь как человек, которому заранее известен ответ. – Хорошие снимки, правда?
– Да, это я… Но фотографии явно смонтированы… К тому же тот, кто якобы делал эти снимки, очевидно, каждый раз оставался до самого КОНЦА, я имею в виду до самого убийства, ведь так? Тогда непонятно, почему же он меня не остановил, не взял за руку, не передал кому следует? Вы – взрослый, серьезный человек, а несете, простите, какую-то ахинею… Что это за фарс? Что за бред? Хотите меня как женщину, так нате, берите, только потом оставьте меня хотя бы на время в покое! – И Белла, вскочив из-за стола, принялась стаскивать с себя платье через голову. Оставшись в одном белье, она довольно быстро сняла с себя все, кроме лифчика, одним движением смела со стола тарелки с закуской, графин с вином и бокалы и легла на скатерть, раскинув ноги и руки и устремив взгляд в потолок. Она уже не нервничала и даже не дрожала, как в первые минуты пребывания в гостиной. – Ну же, давайте, раздевайтесь и делайте со мной что хотите… Может, вас не устраивает такая поза, я могу лечь на живот… Смелее, вы же, мужчины, любите решительные действия…
68 
