Последние отзывы

  123  

– Вот как? Говорит весь город? А я ничего не слышал.

– Значит, еще услышите… Вы позволите мне посидеть за свободным столом?

Этой фразой она как бы положила конец диалогу, и Корнилов, который понял ее, пожал плечами и жестом предложил ей сесть за стол у окна.

– Все, я молчу. Работайте… – он достал сигареты и вышел из кабинета, оставив ее наедине со своими обидами, неудовлетворенностью и досадой.

* * *

Спустя полтора часа Юля уже имела достаточно ясное представление о том, когда и при каких условиях исчезла Ирина Сконженко. Это произошло через два дня после первого заседания суда над Зименковым – все даты Юля помнила досконально, а потому могла без труда представить себе ход событий в строгом хронологическом порядке. Значит ли это, что человек, с помощью которого девочка исчезла с лица земли (а в том, что она уже мертва, Юля нисколько не сомневалась), избавился от нее для того, чтобы Ирина не смогла участвовать в остальных заседаниях? Где найти ответ на этот вопрос? Ведь если все происходило именно так, то почему этот мужчина, связанный с обеими девочками на сексуальной почве, не убрал Сконженко раньше, сразу же после убийства Саши Ласкиной, чтобы Ирину никто не смог допросить и вызывать в дальнейшем как свидетельницу… Почему убийство Ирины произошло только после первого заседания? Почему?

Ирина Сконженко, семиклассница, вышла из дома 15 апреля в 19 часов, сказав родителям, что идет к подружке (родители предполагают, что имелась в виду Валя Кротова) за заданием по литературе, и не вернулась. Ее никто не видел, нигде никаких следов девочки обнаружить не удалось, она исчезла… В тот вечер на ней были зеленая трикотажная кофточка, черная юбка, черные колготки, черные туфли-лодочки. Из нижнего белья – белые трусики и кремовый бюстгальтер. К Вале Кротовой, если судить по материалам дела, она не заходила. И вообще никто и никогда ее больше не видел. Юля отметила, что в принципе была проведена большая розыскная работа: опрошены соседи, жильцы близлежащих домов, допрошены свидетели, позвонившие в милицию после объявлений в средствах массовой информации… Все оказалось безрезультатным. По следу девочки пускали собаку, но и это не принесло практически ничего: собака, покрутившись возле подъезда, дала понять, что где-то здесь следы обрываются. В тот вечер шел дождь, который смыл возможные следы колес автомобиля, на котором могла уехать Сконженко.

Юля позвонила знакомому, Валерию Кирееву, журналисту, специализирующемуся на криминальной хронике, задала ему несколько вопросов, связанных с исчезновением Ирины Сконженко, и удивилась, когда узнала, что объявление с просьбой к жителям города помочь в розыске девочки печаталось всего лишь в одной газете, причем только один раз. Что касается объявления по радио и телевидению, то Валера обещал узнать и перезвонить. Спустя четверть часа он действительно позвонил по телефону, который ему дала Юля, и сказал, что таких объявлений не было вообще.

– Но почему? Почему никто не искал девочку?

– Такое случается обычно, если ребенок из неблагополучной семьи. Нет денег на объявления, нет сил вообще что-либо делать… Родители дружно уходят в запой…

Юля вспомнила свое первое впечатление от матери Ирины, которая открыла ей дверь в их первую встречу с Ириной, и вынуждена была согласиться с версией Валеры: от женщины действительно пахло спиртным, а из квартиры несло какой-то тухлятиной и запахом застарелого табака.

– Тебе что-нибудь стало известно о девочке? – вопрошал профессионально любопытный Киреев на другом конце провода.

– Нет, к сожалению, ничего. Просто я надеялась с ее помощью разыскать другую девочку…

И тут же поняла, что проболталась. Разве можно говорить на такие темы с журналистом-криминалистом?

– Я подъеду к тебе? – сразу же среагировал на ее слова Валера.

– Извини, но я очень занята. Обещаю тебе, что, если будет что-нибудь интересное и пригодное для печати, я сама найду тебя…

– Хорошо, договорились. Забыл тебя спросить, как тебе работается на новом месте?

– Спасибо, никак. Вот об этом, кстати, можешь запросто написать.

– Не прибедняйся, я как-то недавно виделся с Крымовым, так он хвалил тебя.

– Это чисто психологический прием, но боюсь, что как раз на мне-то он и не сработает. Я – личность конфликтная, болезненно эгоистичная и самовлюбленная, к тому же предпочитаю все делать своими руками. А начальство этого не любит. Но я работаю, и меня терпят. Приблизительно такая ситуация.

  123