– Юля, ты – прелесть… Но давай сделаем так: мы с тобой сейчас поднимаем эти пакеты к тебе домой, а потом ты возвращаешься ко мне, и мы едем в охотничий домик. Я так соскучился по тебе. – Он помог ей выйти из машины, и она тотчас оказалась в его объятиях. – Ну же, соглашайся.
– Я не знаю. Вы делаете мне больно.
– А дома я тебя быстренько вылечу и поставлю на ноги.
– Не уверена, что то, чем вы намерены со мной заниматься, поможет мне встать, как вы говорите, на ноги… Ведь я же знаю, что будет там, в охотничьем домике… Или я ошибаюсь?
Она провоцировала его скорее из кокетства или по инерции, чем сознательно. Просто в ней иногда просыпалась женщина, которая в силу своей принадлежности к этому полу просто не могла вести себя иначе, но очень скоро, утомившись, засыпала в ней опять. До следующего объятия, до следующего эмоционального толчка.
– Я хочу тебя… – услышала она и вдруг усмехнулась, представив себе лицо Павла Андреевича в тот момент, когда он увидит в ее квартире Полину Пескову. – Пойдем, я помогу тебе отнести все это домой.
И она поняла, что отказаться от его помощи означало бы сейчас расписаться в своем вранье. Сказать ему, что она сама дотащит эти тяжелые, набитые фруктами и соками пакеты и что это даже доставит ей удовольствие? Но что же делать?
– Конечно, не думаете же вы, что я потащу все это сама.
Он с легкостью поднял все четыре пакета и быстрым шагом двинулся к подъезду. Несколько минут – и они уже стояли у двери ее квартиры.
– Если вы наброситесь на меня прямо сейчас, едва я войду в квартиру, вы меня больше никогда не увидите, – произнесла она как можно серьезнее.
– Как скажешь. Я могу подождать тебя внизу. Господи, извини, как же я не догадался. Ведь тебе, наверно, нужно переодеться. Извини меня… – он привлек ее к себе и нежно поцеловал, и все это, не выпуская из рук тяжелой ноши.
– Я рада, что вы такой догадливый…
Он ушел, оставив пакеты в прихожей.
– Я уж думала, что ты разрешишь этому мужику войти сюда… – услышала Юля голос и почему-то вздрогнула, хотя и знала, что Полина присутствует где-то здесь, совсем рядом.
Она вышла из полумрака гостиной, закутанная в ее халат, и молча унесла пакеты на кухню.
– Спасибо, – донеслось оттуда. Вскоре Полина вернулась с бананом в руке. – Как идут дела? Что-нибудь узнали?
Юля в этот момент раздевалась, осторожно высвобождая из тесного рукава плечо. Полина, увидев пропитанную кровью повязку, ахнула.
– Что с тобой?
– В меня, Полина Пескова, стреляли… И все потому, что ты молчишь и не хочешь мне ничего рассказать…
– Но ведь я же все рассказала!
– Да ничего ты толком не рассказала… – Юля сморщилась от боли и швырнула пальто на столик в углу, затем разулась и прошла в гостиную. – Кем тебе приходится Сырцов?
– Сырцов? Кем? Да никем! Переспала с ним разок, да и бросила. На что он мне? Ни денег, ничего другого. Так, посредственность какая-то, серятина, а еще прокурор. Да в гробу видала я таких прокуроров! – Полина говорила спокойно, без истерики.
– А что ты знаешь о квартире, где развлекался твой братец со своими приятелями?
– Ничего особенного… Молодые ребята, что они могли там делать, как не девок трахать?
– А ты знаешь, сколько лет было этим девкам?
– Откуда ж мне было знать?
– А почему ты мне ничего не рассказала о том, что твой брат спал с Гусаровой? – эту байку Юля слепила из воздуха и теперь замерла, ожидая, что скажет Полина.
– А какое это имеет отношение к делу Садовниковых? Да мало ли с кем спал Герман?! Это меня не касалось. Он был взрослым мальчиком.
– Кроме того, ты мне ни слова не сказала о фонде, которым руководишь.
– Ха! Тоже мне фонд. Одно название. Да если бы Сергей не давал мне денег, мы бы до сих пор крышу в театре не отремонтировали. Фонд – это, конечно, хорошо, но только мне от него ничего, кроме головной боли, не перепадало. Я все надеялась, что туда будут время от времени поступать деньги, чтобы мы организовали приличные гастроли, пошили костюмы…
– Но вы же организовали гастроли в Швейцарию.
– Наш театр достоин лучшего.
– А почему ты ушла со сцены?
– Не поладила с Иорданиди. Он слишком много на себя берет. Я текст телом чувствую, а он ушами, что ли… Мне с ним неинтересно… Кроме того, мне надоело играть роль его любовницы… Ведь все мужики – как дети малые. А ты что, встречалась с ним, с Сашкой-то? Представляю, что он тебе про меня понарассказывал… Он меня ревновал страшно… Послушай, да у тебя открылось кровотечение… В тебя действительно стреляли? Но кто?