14 
И Пузырек, ни живой ни мертвый от страха, залез в машину, закрылся и схватился за руль.
Сергей, раздвигая руками ветки, стал продираться к светлому пятну, маячившему за густыми зарослями орешника и дикой малины. И вышел на поляну. Покрытая ровной ярко-зеленой травой, поляна заканчивалась обрывом. С бьющимся сердцем Горностаев бросился вперед и чуть не сорвался вниз, на ровную песчаную площадку, покрытую в редких местах островками с травой. Внизу под обрывом блестело, как блюдце с водой, ровное круглое озеро. И в нем в утреннем, пронизанном первыми солнечными лучами блеске Сергей увидел тоненькую, словно сотканную из прозрачных капель, фигурку. Это была Машка, резвящаяся в воде, как молодой бесстрашный зверек.
Сергей только сейчас увидел на камне «колонизаторскую» панаму Машки. Словно ее нахлобучили на голову упыря или водяного, а рядом лежала аккуратно свернутая одежда.
– Убить тебя мало! – крикнул Сергей самое нежное, на что только был способен в своем разъяренном состоянии.
– Горностаев, а ты не забыл плавки? – услышал он в ответ такие родные ему язвительные нотки в голосе Машки, что лишь усмехнулся и принялся расстегивать джинсы. Минута – и Сергей тоже бросился с диким криком в сверкающую, полную хрустальных ледяных брызг воду…
Глава 5
Ангел-хранитель
Ближе к обеду погода испортилась, начался дождь, и чем ближе ребята подъезжали к желаемой цели, тем темнее становилось небо. Дождь перешел в злой, хлесткий ливень, заливавший ветровое стекло и мешавший скорости, которую пришлось, конечно же, сбавить. На их пути им встретились две аварии, и Маша, завернувшись в плед и глядя на проплывающие мимо искореженные машины, готова была повернуть обратно.
– И кто только придумал эти машины, катались бы на лошадях… Они такие добрые, сахар любят… – ясно было, что Машка захандрила.
Никитка же, напротив, как мог, приободрял Сергея и до самого Саратова благополучно играл роль послушного и проворного «сыночка», бегающего к окошечку заправочной станции, чтобы заплатить за бензин, и даже сам засовывал шланг в бензобак. Эти минуты, не считая, конечно, встречающихся постов ГАИ, были самыми волнительными. И Маша, когда такой вот пост оставался далеко позади, поворачивалась к ним и, показывая язык, возмущалась подобным положением дел:
– Нет, вы видели? Дети за рулем, а им хоть бы хны! Работнички золотые. Не могут парня от мужчины отличить. А если бы нас родители разыскивали? Переживали? И за что им только деньги платят?
– Я бы на твоем месте, – отвечал Сергей, – не каркал. Еще накличешь какого-нибудь чересчур внимательного гаишника. Что тогда будем делать?
– Сушить сухари, – отвечал за сестру Пузырек, с наслаждением глотая оранжевую фанту.
За все время пути была съедена вся колбаса, сыр и хлеб. О том, чтобы поесть чего-нибудь горячего, не могло быть и речи: в такую погоду не то что «Шмель» не разожжешь, не захочешь выходить из машины.
В пять часов, когда на улице было темно, как если бы было десять вечера, впереди показались огромные белые буквы САРАТОВ, и Маша захлопала в ладоши.
– Приехали! Приехали! Как здорово! Сережка, какой же ты классный парень! – И вдруг стала быстро-быстро молиться, шепча про себя что-то непонятное: – Аминь…
И они снова благополучно миновали на въезде в город очередной пост ГАИ.
– Это мой ангел-хранитель, – пояснила Маша, когда машина заскользила по мокрой дороге в глубь неизвестного, утопающего в сумерках, города. – Я время от времени обращаюсь к нему, и он помогает мне. Он только мой, понятно?
– Да у нас свои ангелы-хранители есть, – хмыкнул Пузырек, – думаешь, они слабее твоего будут? Хотя, непонятно, зачем они вообще существуют, если есть мы сами?
– Глупый ты, Никитка, – ласково проговорила Маша, зябко кутаясь в плед. – Человек слаб, ему обязательно какая-нибудь религия нужна или свой ангел. Это у зверей есть толстая шкура, клыки или чешуя. А мы, люди, рождаемся голыми, беззащитными. Единственное преимущество перед другими тварями – человеческий разум, мозг…
– Это смотря какой человек, – пожал плечами Никита. – Есть такие люди, вроде того типа, который увез нашу Ларису, которых надо бояться пуще зверей. Вроде и мозг есть, а совести – никакой.
– Знаете, что я вам скажу? – вдруг подал голос Сергей, сворачивая с основной дороги на тихую улочку. – Я смертельно устал, зверски хочу есть и спать. Что будем делать? Разбивать палатку прямо в городе или как? – Он остановил машину.
14 
