Особенно,... 
119 
– А что говорит о Лебедеве Ирина?
– Только самое хорошее. Первое, что он сделал при знакомстве с ней, это предупредил об опасности – спросил, не страшно ли ей ходить по ресторанам в бриллиантах, сказал, что ее могут ограбить, изнасиловать и все в таком духе, после чего сам предложил проводить ее…
– Что, вот так сразу и предложил, едва познакомившись?
– Да они даже и познакомиться-то толком не успели, он лишь представился Юрием Лебедевым…
– Это тоже странно. Обычно мужчины при знакомстве называют лишь свое имя, а тут и фамилию. Словно он знал, что его ждут, и хотел удивить своим появлением…
– Все может быть. Тем более что он в «Чайке» свой человек и ему могли доложить, кто им интересуется.
– Такое тоже возможно. А что Сочи?
– Да, чуть не забыл! Мне звонил Паша Баженов, а ему сообщил Рябинин, поскольку тебя не нашли…
– Я была у Карины.
– Так вот. Экспертная группа с собакой прибыла сегодня в Туапсе ровно в одиннадцать, Паша их как раз и встретил. Они поработали в подвале библиотеки и уехали. Теперь будем ждать результатов…
– Вот и отлично. Даже на душе легче стало. Будем надеяться, что все их сочинские проволочки – простое стечение обстоятельств.
Смоленская уехала, а Виталий Скворцов, пользуясь предоставленной ему Лазаревским отделением милиции «Волгой», сначала заехал на рынок и купил там фруктов жене, отвез в больницу и уже после этого, немного успокоенный тем, что Смоленская не слишком отругала его за Ирину, поехал допрашивать Лебедева.
Лилипут вошел в кабинет с достоинством, которое и не снилось Скворцову, человеку, в сущности, неспокойному, вечно чем-то озабоченному и не умевшему это скрыть.
Неторопливо опустившись на предложенный стул, Юрий Лебедев ладонями пригладил густые седые волосы и вопросительно взглянул на внимательно рассматривавшего его Скворцова:
– Слушаю вас.
– Вы меня слушаете? – покраснел от услышанной наглости Виталий и покачал головой. – Это я должен вас послушать…
– Вы задержали меня, не удосужившись даже объяснить, за что. За то, что я подошел к красивой женщине и заговорил с ней? Но за это не задерживают…
– Значит, так. Вчера ночью в ресторане «Чайка» на женщину, с которой вы познакомились там и заговорили, спустя пару минут напала гражданка Маслова… Вы подозреваетесь в соучастии. Поэтому вас и задержали.
– Но моя фамилия Лебедев, и я ни на кого не нападал, – невозмутимо ответил Юрий. – Больше того, я пытался предупредить вашу сотрудницу, которая разгуливала по Лазаревскому в дорогущих бриллиантах, что на нее могут напасть… Вы что же, думаете, что вокруг вас живут одни идиоты? Сначала вы искали меня в других ресторанах, как будто у меня нет дома и я только и делаю, что слоняюсь по кабакам… У меня на побережье масса знакомых, которые, в отличие от вас, очень неплохо ко мне относятся и при малейшей опасности предупредят меня… К тому же я не совершил ничего предосудительного, чтобы мною заинтересовались люди такого уровня, как вы, господин Скворцов… Как видите, мне даже известно ваше имя. Больше того, я знаю, зачем вы все сюда приехали…
– Хорошо, – сдался Виталий, понимая, что тон, заданный Лебедевым, скорее поможет найти общий язык, и им не придется разыгрывать дешевый спектакль, изображая из себя клоунов. – Раз вы так много знаете, то, быть может, расскажете все, что вам известно о женщине по имени Елена Пунш?
– А что о ней рассказывать? – пожал плечами Лебедев и с молчаливого разрешения Скворцова закурил. – У меня была жена, которую звали Елена Пунш. В то время мне было не так много лет, как сейчас, и я возглавлял цирковую труппу; Лена была значительно моложе меня, однако я имел глупость жениться на ней, научил ее многому, сделал ей имя, после чего она меня бросила… Не думаю, что мне придется объяснять вам причину ее поступка…
– Сколько лет ей сейчас?
– Мы расстались лет двадцать назад. Но Лена пять лет назад умерла от воспаления легких, поэтому говорить о ее возрасте на сегодняшний день не имеет смысла, не так ли?
– Она умерла, вы говорите? Это точно?
– Я был на ее могиле, на кладбище в С. Ведь последние годы, насколько мне известно, она жила именно там. Но я подозреваю, что сейчас кто-то другой, используя ее имя и гардероб, причем артистический гардероб, а именно платья, которые Лене сшила еще моя мать, пытается бросить тень на ее память… И этот «кто-то» – женщина, причем молодая…
– Вам известно что-нибудь о ней?
119 
