Особенно,... 
67 
Изольда слушала Дашу и диву давалась, откуда у этой костюмерши такое развитое чувство интуиции – ведь она на самом деле ожидала человека, занимающегося расследованием убийства Веры, чувствовала, что именно факт появления на свет этого странного платья заинтересует следователя больше всего, и поэтому с такими подробностями об этом рассказывала.
– Даша, а почему вы решили, что смерть Веры каким-то образом связана с этим платьем? – спросила Изольда ее прямо в лоб.
– Да потому, что обычно женщины шьют у меня для того, чтобы понравиться мужчине, а это платье предназначалось для другого… – И тут она подняла на Изольду глаза и усмехнулась: – Вера собиралась испугать его, понимаете? Испугать и удивить! Прийти к нему в этом платье, как если бы это была не она, а та, другая, ради которой он ее бросил… И я теперь просто уверена, что она погибла ВМЕСТО той, другой… Вот, собственно, и все, что я хотела вам сказать. И не надо искать причину убийства – она заключается не в Вере. Я бы на вашем месте нашла женщину, обладательницу желтого платья, копию которого я сшила Верочке… Она не скрывала своего отчаяния, плакала, рассказывая обо всем, и не могла понять, что он нашел в той, другой… Но уходить из жизни Вера не собиралась. У нее были другие цели. Она просто хотела посмотреть ему в глаза. Она мне так и сказала. Такие дела… И я ей, выходит, помогла…
– А кто тот мужчина, которого она так любила?
– Какой-то состоятельный человек. Вера сказала, что он купил ей шубу, машину, что он любил ее до тех пор, пока в городе не появилась эта… Она называла ее «птичка залетная» или что-то в этом духе. Я поняла, что ее соперница нездешняя, приезжая. Мне кто-то уже рассказывал, что встречал эту «птичку», красивую эффектную девицу с длинными волосами и ногами от плеч, и что несколько раз ее видели в «Братиславе» с…
– С кем? Вы же знаете…
– С Савелием… – сдалась Даша. – Но сама лично я не видела, это только со слов моих друзей. Так что Вера здесь, я думаю, ни при чем. Просто судьба сыграла с ней злую шутку. Но ту девицу в городе больше никто не видел… Это тоже факт.
…Изольда вышла из театра в некотором замешательстве: впервые, пожалуй, ей практически не дали вставить слово. Все ее вопросы были заранее спрогнозированы, так же, как ее появление. Она усмехнулась. Хотя ответы костюмерши ее вполне устроили. Собственно, Даша лишь подтвердила ее предположение о том, что убийца клюнул на платье, а не на Веру… Значит, остается искать Пунш. Или ту, что выдает себя за Пунш, могила которой на Воскресенском кладбище… Но эта «пташка» или «птичка» увела у Веры Савелия, значит, в первую голову следует побеседовать с ним. Но как это сделать? Сложновато. Разве что с помощью его друзей. Другого выхода нет.
Она села в машину, но, проехав пару кварталов, остановилась возле дома с вывеской «Парикмахерская». Кинув взгляд на вещи убитых лилипуток, сиротливо прижавшиеся к спинке заднего сиденья, Изольда почти заставила себя выйти из машины и перешагнуть порог этого царства женщин. Пора, пора было заняться собой, тем более что этого требовало дело – не могла же она пойти на встречу к Ивану, не приведя себя в порядок… А в цирк она поедет завтра, сегодня уже не успеть…
* * *
Когда за Хлудневой закрылась дверь мастерской, Даша Соловьева с нескрываемым удовольствием тотчас заперлась изнутри и кинулась к замаскированной под продолжение портьеры ширме для переодевания, где ее ждал полуодетый юноша. Александр был самым молодым актером и с первых же дней пребывания в театре стал любовником Соловьевой.
– Ты слышал? Ты все слышал? – Даша вытянула его за руку из ниши и усадила в кресло. – Ну как тебе история? Нет, ты только представь себе: клиентка мне заказывает платье, безумное платье, надо сказать, потому что на него ушла уйма ткани и денег, и после этого ее убивают, сбрасывают с восьмого этажа… Кошмар!
– А ты уверена, что ее убили, что она не сама?..
– Ты бы видел ее! Красивая молодая девка, правда, измученная ревностью, но не самоубийца, нет… Ее точно перепутали с другой. Если ты никому не проболтаешься, то я расскажу тебе кое-что… Обещай.
– Обещаю…
Александр – высокий, худой, весь какой-то нескладный, с черными волосами, карими глазами и белой кожей. А еще у него красивый рот и шелковые, мушкетерские усы…
Даша села к нему на колени, обвила руками его шею и прижалась ртом к его губам, поцеловала, а потом зашептала, глотая слова, словно боясь, что их могут в любую минуту прервать и тогда она ничего не успеет рассказать возлюбленному:
67 
