36 
– Не хочу жениться, – объяснял ей Игорь, чуть не рыдая. – С тобой здорово, конечно, но в ЗАГС – ни за что.
– Поговори у меня! – фыркнула она.
Его вторая жена оказалась человеком четким, последовательным и весьма жестким по характеру. Она не вняла его стенаниям, подловила его на одной из вечеринок, пьяного и веселого, и потребовала прилюдно поклясться, что он на ней женится. И после официальных клятв и росписей все-таки стала его женой. Зачем оно ей было надо – сказать трудно. Наверное, все-таки деньги. Вряд ли она его любила. Жили они плохо, она все время требовала то шуб, то машин, то путешествий. Он делал что мог. Влезал в авантюры, рисковал жизнью. Время было такое. Ну, и выпивал, конечно. Кто тогда не выпивал? Как тогда говорили:
– Бизнес в России делается печенью.
Она прожила с Игорем шесть лет, за которые умудрилась раз пять уходить от него к маме, потому что он, по ее мнению, плохо себя вел. Зарабатывал мало, олигархом никак не становился и не увешивал ее бриллиантами. На его просьбы хотя бы ребенка ему родить откликалась сурово:
– Какой ребенок? Сначала обеспечь меня нормально, а потом поговорим!
– А нормально – это как? – интересовался он.
Этого не знал никто. И однажды, когда она в очередной раз ушла к маме, Игорь все-таки мучительными усилиями принял решение, что возвращаться ей не стоит. Надо ли говорить, что после парочки таких браков жениться на ком-то еще у Игоря желания не было. И чем меньше желания жениться было у него, тем больше я понимала – что пожениться нам надо обязательно. Хорошие мужчины на дороге не валяются, а валяются на диване. Особенно в нашей стране, второго такого я уже найти не надеялась.
– Танюш, я уже все повидал. Я ничего не хочу, только спокойно жить, – вещал он, как старый больной волк или солдат, который не знает слов любви.
– А если ребенок? – аккуратно поинтересовалась я.
Игорь поменялся в лице, как будто я узнала его страшную тайну или нашла, где у него кнопка.
– Ради ребенка я сделаю все, что угодно, – печально сказал он и пошел за паспортом.
– Заметано, – улыбнулась я и от слов перешла к делу. Да, страшновато, конечно, было. Один ребенок у меня на руках уже был, и его отец, не к ночи будет помянут, ни копейкой нам не помогал, ни даже добрым словом. Ну, от него я, допустим, ничего и не ждала, но ведь и вся его родня – мама, бабушка, брат – тоже о нас с Маргаритой знать ничего не желала. Хотя когда-то моя свекровь клялась в нежной любви к внучке.
Конечно, я понимала, что шанс остаться одной с двумя детьми на руках есть. И словить этот шанс я совершенно не хотела. С другой стороны, было ясно, что для нашей будущей семьи совместный ребенок просто необходим. И что, как говорят в народе, мужик-то хороший, где еще я такого возьму? Так что через год после начала нашей совместной жизни я забеременела, и перспективы узаконить наши отношения приобрели определенные очертания.
Ситуация осложнялась тем, что это был двухтысячный год, зима, вокруг нас бушевал кризис, работы не было вообще. Но о кризисе я расскажу чуть позже. Главное – работы и денег не было почти совсем. А я – какое счастье – беременна, и это очень временно. Что я буду делать, если я ошиблась? Что, если мой принц меня все-таки бросит, предпочитая оставаться одиноким, несчастным и свободным?
– Поженимся, конечно, – заверял меня он, но нести заявление в ЗАГС не спешил. Говорил, что, мол, время тяжелое, деньги надо зарабатывать. Ни минутки свободной, буквально. Да и паспорт куда-то запропастился. Совсем от рук отбился, шатается неизвестно где.
– Ты его еще съешь перед ЗАГСом, – обиженно фыркала я. В конце концов, сколько можно? Оказалось – долго. Месяца до четвертого как минимум. И только на шестнадцатой неделе, сидя в кабинете врача и глядя на ультразвуковой прибор, Игорь побледнел и сказал:
– Давай подавать заявление.
– Правда? – улыбнулась я, думая, как же это удачно теперь пускают мужчин на процедуры такого рода. Пара ударов маленького сердца на мониторе прибора сделали больше, чем я за все четыре месяца, вместе взятых. Моя будущая дочка всегда имела влияние на своего отца. По сей день. Заявление мы подали еще через пару недель. Дату нам назначили на двенадцатое июля двухтысячного года, еще через полтора месяца.
– Но я же беременна! Может, можно побыстрее? – нервничала я.
Игорь же, моргнув, спросил:
– Зачем спешить? Нормальная дата. Никуда я от тебя не денусь уже.
– Кто тебя знает, – вздохнула я, но спорить не стала. Главное, все идет своим чередом. Как говорится, правильной дорогой идете, товарищи. Зачем создавать шум, если можно спугнуть дичь? Я согласилась подождать. Тем более что беременность оказалась очень непростой, я набирала вес со скоростью самолета, у меня скакало давление, периодически кружилась голова.
36 
