22 
Самый странный мужчина случился с Авенгой. Что уж объединило худую, красивую, странную рыжеволосую ведьму Люську Жилину двадцати шести лет от роду с почти что сорокалетним неразговорчивым грузным мужчиной с бегающим недобрым взглядом – непонятно. Когда они даже просто стояли рядом – это было странно и нелепо. Ее муж занимался строительным бизнесом – ремонты, какие-то фуры с кирпичом, заказчики, от которых, как рассказывала Авенга, он периодически скрывался.
– Ты его любишь?
– Я люблю чай с имбирем, – пожимала плечами Авенга. – А с ним я живу.
– То есть не любишь? – уточняла Карасик с присущим ей упрямством.
– Мы с ним кармически связаны.
– Еще скажи, что ты его по гороскопу подбирала. Мне-то не заливай. Как твои родители отреагировали на такой неравный брак?
– У меня нет родителей! – заявила мне Авенга и помрачнела.
Мы тогда часто виделись – беременность объединяет. И вот что странно. Виделись мы часто, а ни я, ни Карасик о Жилиных практически ничего не знали. Да я и сейчас ничего о ней не знаю, через пять лет! Странная она. Ни откуда она, ни где выросла, с кем дружила. Мы часами напролет вместе тусовались в женской консультации, обсуждали все на свете. Иногда у нас троих языки болели – так много мы говорили. Авенга рассказывала, как проводится обряд изгнания недобрых духов из коммунальных квартир, но никогда не рассказывала, как познакомилась с мужем. Мы хохотали, слушая, как она давала своим клиенткам посвящение первой степени в тайный женский орден «Созвездие» – брызгала на женщин водой, как священники на Пасху – и они обретали невероятную женскую силу.
– Это что же? Плацебо? Самовнушение?
– Это либидо. Нереализованные женские амбиции. А я вроде как даю им индульгенцию, разрешение. Потом еще заворачиваю в тряпочку сувенир – деревяшку – и говорю, что теперь они все могут. Крыши едут, браки укрепляются?
– А у вас с мужем как? Все в шоколаде? – подбиралась к ней я. Но она только улыбалась и молчала.
– У нас будет ребенок. Этого достаточно. Кстати, чего это нас не принимают? Пойти, что ли, проклясть? – она хмыкала и заходила к врачу. Авенга терпеть не могла, когда наш гинеколог уходил пить чай. Она могла разозлиться и, к примеру, сказать, что заговорит его кресло так, чтобы женщины в нем теряли сознание. Если он немедленно не перестанет пить чай и не начнет прием беременных.
– Вы с ума сошли? – спрашивал у нее наш хороший, в общем-то, но очень уж любящий чай Дмитрий Степанович.
– Хотите попробовать? Будете меня и дальше игнорировать – у вас дома клопы заведутся. Хотите? Или вам в ресторанах будут всегда в суп плевать, – невинно хлопала глазами Авенга. И ее странный бесовский магнетизм срабатывал. С ней никто не хотел связываться. Дмитрий Степанович ворчал, что всякие видал выкрутасы от беременных, но такого… В общем, если с нами была Авенга, очередь проходила быстрее или хотя бы веселее. Уже после нескольких месяцев беременности Авенга открыла нам страшную правду, что ведьмствовать она стала потому, что вообще-то по образованию психолог (неоконченному, правда), но к психологу люди шли плохо.
– А вот к гадалке и ясновидящей побежали толпами, – поделилась она с нами. А больше я, пожалуй, ничего такого о ней и не знала. Она умела так вести разговор, что все персональные вопросы словно обходили ее стороной. Честно сказать, она тоже была какая-то мутная. Так что они с мужем действительно друг другу очень даже подходили. Но дружить с ней мне нравилось.
В общем, еще будучи беременными, мы уже ставили перед собой вопросы здорового образа жизни. Но тренировали мы преимущественно только язычки. А оздоровлялись мы по рецептам мамы Карасика. У ее мамы миллион разнообразных рецептов, большую часть из которых надо пить или есть. Но никогда – шевелиться. Самым активным из ее рецептов были субботние бани. Мы ходили в баню, сидели там в ароматном, пропахшем запахом веников и дров предбаннике, пили травяные чаи, мазались кремами и оздоровлялись. К сожалению, часто наше оздоровление заканчивалось в ресторанчике с другой стороны банного домика. Люське по фиг, она, ведьма, худая, как щепка. Рыжая бестия – одно слово. Она заказывала себе борщ, карпаччо – съедала пару тонких кусочков соленого лосося и говорила, что больше не хочет. А мы с Сашкой доедали. И карпаччо, и хлебную корзинку, и допивали компот. Банное оздоровление с чаями закончилось тем, что Авенга родила, похудев при этом на пару килограммов. А мы с Карасиком округлились сверх всякой меры. Вот тогда-то Марлена и произнесла роковое слово «фитнес», разрушившее в конечном итоге Карасикову личную жизнь.
22 
