98 
— Люблю эту картину, - прошептала я, глядя на полотно.
— И я, - ответил Грет, освобождаясь от одежды.
Его глаза не отрывались от моего лица
Я стянула свитер, расстегнула джинсы. Грег уже был полностью обнажен, но меня больше Не смущала его нагота. Его тело казалось мраморной статуей прекрасного юноши, и я получала эстетическое удовольствие, любуясь совершенными формами. Я тоже полностью разделась. Грег приподнялся и провел кончиками пальцев по моим плечам, затем по груди, спустился к животу. Мне стало немного щекотно, я засмеялась, поеживаясь от холода его пальцев. Улыбка сбежала с его лица, он опрокинул меня на спину. Ощутив тяжесть его прохладного тела, я не смогла сдержать стона, обхватила его за шею и прижала к себе. Его губы не отрывались от моих, жар желания сжигал меня изнутри, наши дыхания смешались...
Когда я ощутила легкую боль проникновения, то вздрогнула, но не остановилась, а наоборот подалась ему навстречу. Ощущение солнечного счастья от полного слияния с любимым охватило меня, мир мгновенно расцветился радугой, эйфория вознесла выше небес. Грег дышал все тяжелее, его глаза были закрыты, губы налились кровью. Но он все не отпускал меня...
— Любимый, — шептала я в его приоткрытые губы.
— Любимая, — отвечал он.
Но вот он отстранился. Его глаза были по прежнему закрыты. Я отодвинулась на край кровати. Я знала, что сейчас произойдет, но была уверена в нем. Грег, по-прежнему не глядя на меня, вскочил с кровати и проговорил с мукой в голосе:
— Отвернись, прошу тебя! Не смотри!
Последнее слово он уже кричал. Я тут же отвернулась к стене, натянула на себя покрывало, зажала уши и зажмурилась. Но все равно слышала, как он тяжело дышит, как рычит, а потом хрипит. И вот все стихло. Я боялась смотреть. Но скоро ощутила такой внутренний холод, такую навалившуюся на меня пустоту, что поняла, Грега больше нет. Я откинула одеяло. Комната опустела. Я оцепенела и даже не могла плакать. Мы так долго ждали этого, так хотели. И вот все свершилось. Я знала, что Грег в этот миг очнулся в том заброшенном доме в Москве 1923 года, что он стоит возле петли... и что он все помнит.
— Любимый! — сказала я и словно послала слова через пространство в далекое прошлое. — Я с тобой!
Я будто ждала ответа, но в комнате было тихо.
И вдруг лазоревая бабочка вспорхнула с моей ладони на картине. Я это четко видела. Она перелетела на сторону Грега, опустилась ему на грудь. Ее яркие крылышки порхали, и от этого быстрого движения тьма размывалась вокруг них. Скоро ночь исчезла, и всю картину залило солнце. Я не сводила с бабочки глаз. Она неожиданно вылетела из картины, покружилась надо мной и плавно опустилась на блокнот, лежащий на полу возле брошенного пиджака. И исчезла Я подняла блокнот. На его листке было На писано стихотворение почерком Грега:
Меж двумя мирами
вставший на излом,
Я всегда на грани
меж добром и злом.
Я всегда на пике,
там где тьма и свет,
Я всегда в том миге,
где ответа нет,
Я всегда в том месте,
где мой путь как нож,
Где проходят вместе
истина и ложь,
Где границы четки
и весь мир разъят.
Между белым, черным
я всегда — распят.
98 
