Последние отзывы

  44  

– Суп будешь? – спросила мама. – И куда ты так вырядилась? Какой красивый костюмчик! Там купила? Дорого, поди! Зачем за стол в нем? Халат бы надела! И что это за тарелочка?

– Я сейчас ем только из нее, – сообщила я и поставила на стол. – А костюм этот дома буду носить! Хватит с меня старых драных халатов! Себя любить нужно!

– Чего? – изумилась мама и застыла с половником в руке.

– И тебе советую выбросить все свои халаты и купить красивые домашние платья. Ведь сейчас все есть в магазинах!

– Это на мою зарплату рядового бухгалтера я себе буду накупать ненужных вещей? – возмутилась она. – И кто меня дома-то видит? А ты знаешь, здоровье у меня не ахти, так что я хочу отдыхать в свободной хлопковой одежде! И нет ничего удобнее, чем ситцевый халат! – с вызовом добавила она.

– Отец тебя видит, – хмуро заметила я. – А он, как-никак, мужчина.

– Мала ты о таких вещах рассуждать! – отрезала она и налила себе полную тарелку супа.

Я положила ложку пюре на свою тарелку, рядом устроила половинку отбивной и два ломтика соленого огурца. Затем украсила блюдо зеленью петрушки. Мама наблюдала за мной с приоткрытым ртом.

– Это ты у Федора таких манер набралась? – ехидно поинтересовалась она. – Поди, в ресторанах привыкла питаться, ишь как еду-то разложила! И что это за тарелка? Ты мне так и не объяснила!

– Мне подарили, – кратко ответила я. – А еда и правда кажется вкуснее, если блюдо красиво оформлено. К тому же я твердо намерена похудеть, поэтому, как видишь, сильно уменьшила порции. И тебе бы не мешало!

– А я что? – равнодушно ответила она и начала жадно поглощать суп. – Я правильно питаюсь: первое обязательно, для желудка надо. И второе тоже! Энергию откуда брать? А ведь я работаю, да и дом на мне. Забот невпроворот. Да тебе-то этого не понять! Живешь на всем готовом, да еще смеешь мать поучать. Смотрю, дед на тебя плохо повлиял!

И она снова принялась за суп. Я с ужасом смотрела, как пустеет большая глубокая тарелка, похожая на миску. Покончив с первым, мать приступила к отбивным и пюре. Ела она некрасиво, облизывала пальцы, которыми брала огурцы, жир стекал по ее подбородку, мне даже смотреть было неприятно. Но разве я сама еще недавно не поглощала пищу с такой же жадностью? И сейчас я видела себя будто со стороны. Зрелище было удручающим.

«Никогда больше я не буду так обжираться! – сказала я себе и отрезала кусочек отбивной. – Но мать совсем меня не слышит, да еще и обижается. Вот уж правду сказала Марина: если человек сам чего-то не понимает, то объяснять ему бесполезно!»

– И это все? – возмутилась мама, увидев, что я даже не доела половинку отбивной.

– Свинина слишком жирная, – пояснила я.

– Ложка пюре, кусочек мяса… и это весь твой обед? – продолжила она возмущаться. – Хотя зачем тебе энергия? Ты ведь не работаешь! Если бы я была такой бездельницей, то наверняка страдала бы отсутствием аппетита! Но от десерта-то ты не откажешься? Я специально к твоему приезду купила торт.

Мама открыла холодильник и с гордым видом водрузила на стол большой шоколадный торт с маслянистыми на вид кремовыми розочками.

– Я не буду, – быстро отказалась я.

– Но ведь это твой любимый тортик! Хотя бы кусочек! – уговаривала мама.

– Ты же видишь, я почти избавилась от прыщей! – раздраженно ответила я. – А ты мне шоколадный торт! Я сейчас ем только фруктовые салаты на десерт! И заправленные не сливками, а легкими натуральными йогуртами.

– Фу-ты ну-ты! – разозлилась она. – Какие манеры мы приобрели в заграницах! Я старалась для тебя, столько денег потратила! А ты от всего нос воротишь! Чего ты о себе возомнила, дочь? – с легкой угрозой добавила она.

– Спасибо за теплую встречу и обед! – торопливо проговорила я и встала.

– Ты куда? – притихла она.

– К бабушке! – кинула я и вылетела из кухни.

На душе было муторно. За две недели я отвыкла от привычного мира, в котором жила, сколько себя помню. Все мне в родном доме казалось сейчас неправильным, некрасивым. С содроганием я смотрела на не совсем чистый пол, на выцветшие портьеры, серый и вытянувшийся от старости тюль, на продавленный диван, покрытый цветастым деревенским на вид покрывалом. Посередине «залы», как любила говорить моя мать, имея в виду гостиную и по совместительству спальню родителей, находился стол. Он был моим ровесником. На нем стояла какая-то унылая фаянсовая корзина, наполненная запылившимися гипсовыми муляжами фруктов. И это отчего-то вызвало мое особое отвращение. Я увидела наш дом совсем другими глазами, будто в одночасье прозрела. И поняла, что мать махнула рукой не только на себя, но и на свой быт. Впервые я в чем-то поняла отца, который старался возвращаться с работы как можно позже. Ему явно было здесь неуютно. Возможно, он давно нашел себе другое гнездышко с какой-нибудь милой молодой и ловкой хозяйкой. Это бы меня не удивило. На ум пришел его разговор по телефону, который я случайно услышала на улице. Он тогда так смачно обсуждал новую сотрудницу в их офисе, кажется, уборщицу, и хвастался перед неведомым мне собеседником, как он развлекся с этой девушкой. Тогда меня это просто взбесило. Но вот сейчас – о, ужас! – я его даже оправдывала.

  44