Особенно,... 
49 
После обеда они спустились в метро. Шли, держась за руки, поднимались и опускались на эскалаторах, Надя пыталась вспомнить свой маршрут, шла, вертя головой в разные стороны, и лицо ее при этом было растерянным, виноватым.
В мчащейся электричке, пронизанной страшным гулом и грохотом, привалившись к мужу, она шептала ему на ухо:
– Скажи, но ты-то веришь, что это не я? Ты должен мне верить…
В ответ он крепко сжимал ее руку и спрашивал, в свою очередь, себя: неужели ее снова отнимут у него? Бросят в тюрьму, как преступницу, как убийцу, и все потому, что она никак не может вспомнить, что произошло с ней в метро в тот безумный день. Но что с ней могло произойти? И как объяснить им всем, кто жаждет расправиться с ней с помощью безжалостного закона, что она спустилась в метро, чтобы не чувствовать себя такой одинокой, ведь здесь столько людей. Или же она, отвыкшая от метро женщина, спустилась туда, как в преддверие ада…
– Мы ездим туда-сюда, скажи, ты что-нибудь вспомнила?
– Дима, подожди… Давай отойдем в сторону… А еще лучше – присядем… У меня страшно болит голова, просто раскалывается… Как тогда… Я хотела подняться наверх, у меня голова разболелась от духоты, от горячего воздуха. Мне было так плохо… Аптечный киоск на «Арбатской»… Я купила там таблетки от головной боли.
Она запустила руку в карман голубого замшевого плаща и достала оттуда пластину с таблетками, двух не хватало. Клочок белой бумаги – чек.
– Вот, Дима… Я вспомнила… Когда я купила таблетки и хотела уже отойти… понимаешь, народу было много, я резко так повернулась, и в это время на меня налетел один мужчина… Он едва не сбил меня с ног… Во всяком случае, его удар пришелся мне по лицу… И у меня из носа хлынула кровь… Но плащ не испачкала… я успела поднести руку… А киоскерша все видела… Я не помню, как оказалась у нее, внутри киоска, там еще сильно пахло лекарствами… Она усадила меня в кресло и дала мне бутылку… пластиковую, с минеральной водой, я запила таблетку, нет, я приняла сразу две таблетки, чтобы голова перестала, наконец, болеть…. А еще она дала мне свой платок носовой… Кажется, я его оставила у нее… Ведь она же может вспомнить меня… К ней еще девочка пришла, кажется, дочка… Она тоже может вспомнить меня и точное время, когда я была там, в киоске… Мне надо срочно позвонить Земцовой…
Вечером этого же дня Земцова привезла Аджемовых в прокуратуру, где Наде предстояло испытание: пять женщин по очереди (в том числе и сама Надя) одевались в голубой плащ, а приглашенная в прокуратуру драгоценная продавщица из аптечного киоска должна была сказать, кого из них она когда-либо видела и при каких обстоятельствах. Женщины были того же типа, что и Надя, – хрупкие, миловидные. Продавщица в последней узнала свою покупательницу – это была Надя – и сразу оживилась.
– Вот эту женщину я видела. Вы помните меня? Вы покупали у меня таблетки… У вас кровь носом пошла, так я вам еще свой платок дала…
Это была победа. Надя, находящаяся на грани нервного срыва, разрыдалась на плече мужа. Продавщице, перед тем как той покинуть прокуратуру, Надя незаметно сунула деньги, поблагодарила и сказала, что та спасла ее.
– Не за что, – пожала плечами женщина и бойко направилась к выходу. Ей и самой было приятно сознание того, что она дважды оказалась полезной этой несчастной женщине, да еще и денежки за это получила.
– Так что, Лева, – тихо говорила Земцова Гольцеву, – и чек имеется с пропечатанными на нем датой и временем, что совпадает с моментом убийства, и свидетельница нашлась…
– Все будет приложено к делу, пересмотрено… это же многое меняет, в сущности, все меняет. Думаю, твоя подопечная теперь может спать спокойно. Все-таки алиби есть алиби.
Земцова хотела отвезти супругов домой, но Дмитрий сказал, что они доберутся сами, прогуляются. Надя поблагодарила Юлю за помощь в проведении опознания и обняла ее.
– Господи, как же хорошо сбросить с себя этот груз подозрения… Вы не представляете себе, как я жила все эти дни… Только я вот что думаю: не зря все-таки убийца была одета так же, как я… Кто-то действительно хочет избавиться от меня.
– Думайте, Надя, думайте. Постарайтесь вспомнить ваши школьные годы, студенческие, что-нибудь семейное… Может, вы кого-то обидели… Знаете, всякое в жизни бывает. Но если целью преступника было засадить вас за решетку, то зачем убивать Саблера? Сложное дело, сами видите… Я еще вам скажу: голубой плащ мог надеть и мужчина… Может, у вас был поклонник, которого вы отвергли…
49 
