Последние отзывы

  22  

Что ж, и в самом деле, как ни крути, а именно так все и складывалось в Майиной питерской жизни. Вполне благополучно. Леня оказался не мужем, а во всех отношениях чистым золотом. Добрый, заботливый, понимающий. Казалось, ему и самому доставляют огромное удовольствие эти в себе золотые качества – доброта, забота да понимание. А чего стоило Ленино предложение посылать половину заработанных у дядюшки денег Майиной маме? Это уж вообще – предел всему… Раз в месяц она бежала на почту, как на крыльях летела! И в большой магазин «Детский мир», что на Невском, частенько заглядывала, одежонку для малышни покупала. Она Лене очень, очень благодарна за все была. Просто ужас как благодарна. Хотя, если честно сказать, и прислушивалась к себе настороженно, боясь, не поднимется ли из души черным облаком неприязнь какая. Мало ли. Поднимется и выскочит наружу, набросится на Леню непредсказуемым раздражением. На одной благодарности тоже, говорят, далеко не уедешь. Надо же как-то еще и с любовью определиться. Она, эта любовь, хитрая зараза, ее ничем не проймешь. Нет такой таб летки, чтобы проглотить ее вместо антибиотика и убить в себе старую любовь-заразу. А вместо нее потом новую любовь вырастить. Хорошую и правильную.

Иногда, правда, ей казалось, что она с этой задачей-любовью довольно успешно справляется. То есть растет, растет в ней по отношению к Лене то самое чувство, до дрожи знакомое.

Вот, например, бывали дни, когда она прямо с утра начинала его ждать. Даже с нетерпением. Копила в себе всякие душевные новости – и то ему надо рассказать, и про это не забыть… И уют наводила, и еду готовила – вся в ожидании! Просто изводилась к вечеру этим радостным ожиданием! А как только Леня переступал порог вечером, все пропадало куда-то. Разом. Обидно – жуть. Накатывало то ли равнодушие, то ли усталость неизвестно от чего. А еще – страх стеной вставал. Страх, что выскочит из дальнего уголка души притаившаяся там тоска. Оттолкнется и выскочит. А Леня все смотрел по-доброму, улыбался понимающе. И вроде как всем доволен был. Потом она себя успокаивала – может, и не надо ему никаких ее встречных душевных движений? Может, ему и так хорошо? Он же деловой мужчина все-таки, а не романтический герой…

Так прошел год. Пробежала быстрая весна, ушла в небытие нервная Ленина летняя сессия. А с осени он на вечернее отделение перевелся. Работы стало много. Дядя, как и собирался, открыл-таки в городе собственную фирму. А исполнительным директором в ней Леню назначил. С очень хорошей зарплатой, между прочим. Майя тоже хотела туда на работу напроситься, но Леня ее отговорил. Как объяснил – не тот, мол, для нее это профиль. Она ж чистый гуманитарий. И было бы гораздо лучше, если б она продолжила учебу в педагогическом. Два курса в родном городе закончила – и что? Псу под хвост? Вот, сказал, в Новый год соберемся с тобой и домой сгоняем. И выпишем тебя из маминой квартиры, и документы в твоем институте заберем…

Она ему поверила. Привыкла за это время ему верить. И даже не испугалась. Домой так домой. Тем более она так по маме соскучилась! И по ребятам! И вообще – нельзя же всю жизнь за Лениной спиной прятаться. Она теперь дама замужняя, а те, которые чужие мужья, они и есть чужие мужья, не более и не менее. Как знать, если б тогда Леня действительно с ней домой на Новый год поехал, то так оно и было бы. В смысле чужих мужей…

Дядя Хельмут Леню на Новый год не отпустил. На фирме проблемы какие-то возникли, она уж и не помнит какие. То ли налоговая должна была нагрянуть после праздников, то ли еще какая угроза бизнесу. Майя даже заплакала от досады, когда Леня ей объявил, что поехать не сможет. А может, не от досады, а от страха. Он ее успокаивал – ничего страшного, мол, съездишь одна… Не надо, не надо было ей тогда без Лени ехать! Может, и обошлось бы все…

– Майка, ты чего опять застыла? – снова вздрогнула она от прозвучавшего за спиной маминого голоса. – Не пугай ты меня, доченька! Поговори со мной, а то у меня из-за тебя сердце не на месте.

– Да нет, мам, все в порядке.

– Да я уж вижу, в каком порядке! Как поговоришь с этой девкой-адвокаткой, так сразу будто кожу с себя сбрасываешь. Чего ты испугалась-то? Очередного суда, что ль? Уж сколько этих судов было, и все в твою пользу получаются! Радоваться надо, а ты испугалась!

– Да чему, чему радоваться-то, мама? – вдруг раздраженно всплеснула руками Майя, резко развернувшись всем корпусом к матери. – Тому, что я Лене жизнь порчу и никак остановиться не могу? Этому надо радоваться? И вообще – отстань от меня, пожалуйста! Дай мне одной побыть! Я и без того себя сволочью последней чувствую, и ты еще…

  22