44 
— А тебе какое дело? — нахмурилась я.
— Такое. Михаил Артурович сказал, что ты едешь к нам на дачу за кабачками. Ты в своем уме? Какие кабачки, мы давно все перевезли. И потом, это моя водолазка!
— Дай мне ее! ДАЙ! — в ажиотации заверещала я.
Теплая шерстяная водолазка с высоким горлом была стилизована под моряцкую тельняшку. Как только я ее нацепила, то поняла, что вот ОНО. В этом я буду бесподобна. И наверняка буду выделяться в толпе безликих женщин-туристок. А если добавить красную бейсболку, то слишком круглое лицо будет казаться не таким крутым.
— Не дам, — почуяв мое состояние, уперлась Галька.
— Украду, — заверила я ее.
— Только попробуй. Я тогда расскажу Михаилу, что ты с каким-то уличным проходимцем крутишь роман. И это прямо накануне свадьбы!
— А ты откуда знаешь? — ахнула я, хотя не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, ради чего я так наряжаюсь.
— А он сюда звонил. Некто Алексей, верно? — Я похолодела. Она уже выяснила его имя.
Вечер перестает быть томным — две галактики норовят столкнуться. Тогда точно раздастся Большой Взрыв, детонатором для которого явится Галина. От нее всего можно ожидать. И совершенно неизвестно, когда рванет.
— Ну и расскажи Михаилу, — выдавила я, чтобы она не поняла, насколько я ее боюсь. — Вы, кажется, за моей спиной общаетесь? Он тебе о моих планах рассказывает. Может, у вас все уже гораздо более серьезно?
— Как ты смеешь! — вспыхнула Галина.
Неужели я права? Вот был бы ужас, если бы Михаил и Галина… А что, она вполне способна переспать с мужем (почти мужем) сестры, только чтобы испортить той жизнь. Как же все-таки славно, что мне на Мишу наплевать. То есть почти наплевать. Сначала, как сказала Оля, надо разобраться с Алексеем. А для этого мне просто необходима моряцкая водолазка.
— Ну дай водолазку! И откуда такая стильная вещь у моей, м-м-м, очень даже модной сестры, — попыталась я переключить ее внимание.
— Я всегда выгляжу прекрасно. В отличие от тебя, — гордо повела плечами Галина.
— Вот я и говорю. Дай на выходные. А я тебе за это потом расскажу, куда я ездила и кто такой Алексей. Хочешь?
— Даже не знаю… — задумалась сестрица. Мучительные раздумья отражались на ее лице. Свежая сплетня. Заманчиво! И оставить меня без желанной водолазки — кайф. И право на информацию, с другой стороны, наше неотъемлемое конституционное право.
Через минуту любопытство победило.
— Ладно. Только вернешь в идеальном состоянии. А если что, она сто баксов стоила на распродаже.
— Да что ты? — притворно испугалась я. Уверена, что в «Бенеттоне» на распродаже она оторвала с руками эту кофту баксов за двадцать. Это максимум. Но таковы уж условия игры. Если я ее заляпаю, считай, попала на сто гринов. Чего только не сделаешь ради любви.
Всю пятницу я была как на иголках. Практически в прямом смысле этого слова, потому что Алексей, сам того не понимая, поставил передо мной невыполнимую задачу: быть в пять часов на работе вместе с Артемом. Интересно знать, как Артемий должен попасть из садика в мой нефтегазовый банк к пяти часам, если в пять я только сама заканчиваю работать? Ребус за ребусом с этой насыщенной личной жизнью, будь она неладна. Пришлось мне отказаться от услуг детского накопителя широкого профиля и тащить Тему на работу с самого утра.
— Это кто у нас тут такой маленький? Кто такой сладенький? — приторно засюсюкал над надутым и невыспавшимся сыном Николай Иванович Уткин, мой непосредственный руководитель — мужчина богатых внутренних достоинств (за неимением внешних). Работа в банке была его жизнью, его религией и верой. Право выдавать или не выдавать кредит заменяло ему право на личную жизнь. И конечно, при таком раскладе наличие в святая святых трехлетнего насупленного разбойника никак не могло быть им одобрено.
— Не с кем было оставить. У него вроде ветрянка начинается или какая другая сыпь, так что в садик его не взяли, — еле сдерживая смех, трагично заявила я. — Но прогулять работу я не смогла. Совесть не позволила.
— Еще бы, после всех тех прогулов! — Уткин поднял указательный палец и отскочил от моего сына минимум на пять метров.
Девчонки за соседней стойкой прыснули. Имелись в виду наши с Алексеем три дня, в процессе которых я безответственно забила на работу. И вообще на все.
— Ничего, если он тут посидит тихонечко? — поинтересовалась я.
44 
