67 
— Ой, да конечно… Конечно, приходите! Я буду рада… Да, то есть новостям буду рада… Ой, да ну и вам, конечно, тоже…Адрес? Да, да, конечно, адрес тот же, который я называла…
Растерялась, в общем, заплюхалась в разговоре и застеснялась, как девушка. Да еще и Катерина масла в огонь подлила, наблюдая за ее румянощеким и зеленоглазым смятением, и погрозила ей пальцем, проговорив интимно:
— Ой, смотри, Аська… Что–то у тебя в последнее время глаз бабским кокетством загорел, я смотрю. Что, небось на однокашника моего его положила, да?
— Ну вот еще! — возмущенно дернула плечом Ася и схватилась руками за щеки, и опять не смогла удержать самопроизвольной улыбки, и отвернулась от Катерины быстренько. — Вот еще, с чего это ты взяла…
— А с того и взяла, что завидую, Ась, — грустно вздохнула Катерина. – Мне бы вот тоже глаз на кого положить, да только не кладется пока никак… А Димыч – он ничего. Нормальный мужик. Говорят, развелся недавно…
***
17.
Димыч появился у нее ровно в восемь, как и обещал. Вручил торжественно цветы, бутылку вина да коробку конфет – все честь по чести, все, как и полагается. Правда, Ася и не знала совсем, как там и что в таких случаях полагается. Опыту такого у нее отродясь не бывало. Впервые, можно сказать, чужого мужика в дом позвала. Вернее, сам напросился…
Зато стол с перепугу у нее вышел замечательным. И курица в духовке не подгорела, и салат не пересолила, и даже картошка пожарилась так красиво и правильно, как раньше никогда у нее и не получалась. У гостя даже глаза загорелись от аппетитной этой красоты. Усевшись за стол, он по–хозяйски и с удовольствием потер руки, будто приходил сюда в сотый уже раз, по меньшей мере, и от этой простоты вмиг ушло из Аси прежнее испуганное напряжение, и робость дурацкая девичья ушла. Только вот фартук она забыла снять. Так и уселась в нем за стол, улыбаясь…
— Ну что ж, Ася, давайте выпьем за вас, — торжественно произнес Димыч, наливая ей в бокал вина. – Слушай, а давай сразу на ты, а? Ты ведь не старуха старая. Тем более девчонкой совсем смотришься, даже и язык не поворачивается выкать тебе…
— А давай! – бесшабашно и весело проговорила Ася, чокаясь с ним своим бокалом. – Тем более и ты тоже не сильно стар…
— Ну, а чего про новости мои не спрашиваешь?
— Жду, когда поешь…
— А вот это правильно! Вот это ты молодец! Умная женщина, слава богу…
Асе и самой себе стыдно было признаться, да и не призналась бы она ни за что, что стремление во что бы то ни стало разыскать Пашку как–то незаметно отошло на второй план. Откуда–то вдруг взялась, поселилась в ней в дни ожидания звонка от Димыча странная уверенность, что с сыном ее все в порядке. А сегодня эта уверенность еще и дом пришла в образе шустрого милиционера, который поедал сейчас с завидным аппетитом приготовленный ею ужин и посматривал на нее лукавым карим глазом, и улыбался как–то по–особенному. Хотя ничего особенного, если разобраться, в этом милиционере как раз и не было: росточку он был небольшого и лицом не красавец писаный, и белобрысую шевелюру начал терять помаленьку - с обоих сторон выпуклого упрямого лба образовались две большие залысины, которые, кстати, его и не портили, а наоборот, придавали милицейскому суровому образу некоторую даже значительность.
Расправившись с салатом, Димыч с завидным аппетитом принялся за курицу. Казалось, даже тихо урчал от удовольствия. Взглянув коротко на Асю, пояснил:
— Я голодный – жуть! А домашней еды так вообще полгода не ел уже. Разведенный я. Женой брошенный. Да не смотри на меня так жалостно, а то подавлюсь!
А расправившись ловко с курицей, Димыч вздохнул так блаженно и так выразительно–сыто, что Ася сразу ему и поверила – и в самом деле не врет про полгода отсутствия в его мужицком организме нормальной домашней еды. И в самом деле нет у него никого, значит. Хорошо…
— Ну? Давай, выкладывай новости–то! Узнал Пашкин адрес? Где он теперь живет?
— Нет уж, дорогая. Это ты лучше признавайся, почему ты главного обстоятельства про своего сыночка мне не сказала?
— Какого такого обстоятельства? – вытаращила на него глаза Ася.
— Как это – какого? Ты не сказала, что твой сын – Макар!
— Почему Макар? – снова растерялась Ася. – Он и не Макар вовсе. Он Паша Макаров…
— Нет, дорогая. Ошибаешься. Твой сын — Макар. Известная в городе личность. И группа у него довольно известная. Молодняк вообще по ней с ума сходит. И мой сын Витька, между прочим, тоже…А сейчас, дорогая моя Ася, твой Макар уехал в Москву, в конкурсе каком–то поучаствовать. А еще я узнал, что там его заметили, и что сам Гавриленко его теперь раскручивать собирается. Так что жди – скоро звездой станет…
67 
