ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  19  

Сходство Пиноккио и Буратино формальное – до какого-то момента их роднит близость сюжетных линий. Но даже в этих «одинаковых» эпизодах отчетливо просматривается разница смыслового наполнения. Приключения Пиноккио – последовательный набор библейских цитат и притч (там и блудный сын, и отрок в печи, и Иона в китовом чреве), нравоучительная история, в которой христианский карательный аппарат проводит последовательную воспитательную работу, выковывая из непутевой лживой куклы образцового католика.

Мир Буратино принципиально иной. Уже с двадцатых годов, находясь в эмиграции, Толстой наблюдал победное шествие по Европе идеи национального реванша. Тогда же он и принимается за обработку Пиноккио. Толстовская сказка о «Золотом ключике» сознательно или невольно описывает победное вторжение кукольного фашизма в «авраамическую» буржуазную тиранию.

Жизнь в Буратино вдохнуло не кабалистическое заклинание. Полено, из которого он был сделан, изначально содержало душу. Поэтому появление Буратино бросает вызов «иудейской метафизике» Карабаса Барабаса – заклинателя бесправных кукол-големов.

Само имя Карабас Барабас – пародийный извод знаменитой «абракадабры», древнееврейского магического заклинания avda kedavra – «что сказано, должно свершиться».

Доктор кукольных наук поразительно похож на плакатного иудея-эксплуататора, какими их злобно изображала пропагандистская машина Третьего рейха: алчный, жестокий, тучный и клочнобородый, готовый рыдать и валяться в пыли перед властью, клеветать, давать взятки.

У кукол Карабаса Барабаса нет воли, они послушные рабы. Но с появлением Буратино големы выходят из-под его контроля. Из театра Карабаса Барабаса сбегает прима Мальвина, а за ней и Пьеро. Куклы живут предчувствием Буратино. Едва он появляется на сцене, они узнают его: «Это Буратино!» Они понимают, что видят своего вождя, дуче Бураттини. Так ликовали толпы итальянских пролетариев при виде своего Бенито. (На закате политической карьеры Муссолини окончательно превратился в burattino, возглавив марионеточную республику Сало. А потом его, уже бездыханного, совсем как в «Золотом ключике», вместе с его Мальвиной – Кларой Петаччи подвесят за ноги в Милане, на Пьяццале Лорето… Художественная судьба Буратино сложилась куда удачнее. Во всяком случае, в пределах сказки мы наблюдаем только его взлет.)

И во взрослой литературе Алексей Толстой уделял пристальное внимание сильной личности, жизнеспособной боевой машине. Буратино – неунывающий деревянный организм, лидер и оратор, человек действия, циник, презирающий образование и декадентство. Для Буратино не существует женщины, и при этом он – воплощение потентности. Вечно эрегированный нос Буратино – символ его мужской состоятельности. Буратино смел, весел, беспринципен и при этом – неистребимо обаятелен. (Если бы из писателя Эдуарда Лимонова изъять половину его души, которую занял страдающий лирик Пьеро, то Лимонов был бы земным воплощением Буратино.)

В конце сказки, когда низвергнут иудейский мир-театр Карабаса, победитель-«фашист» Буратино получает в награду свой мир-театр под названием «Молния». На занавесе изображен его сверкающий логотип – победная руна Зиг. Буратино с гордостью сообщает друзьям, что поставит пьесу «Золотой ключик», в которой сам же себя и сыграет, и прославится на весь свет. Кукольный фашизм прошел!

Прототип Буратино – Бенито Муссолини – также был актером самого себя. И он исполнял свою роль до конца. Лишь в последнем интервью он признался, что больше не директор волшебного итальянского театра «Молния».

Что он прозревал, когда говорил: «Я жду конца трагедии – я не чувствую себя больше актером. Я последний из зрителей…»

Фильмы

«Собачье сердце» – сбитые ориентиры. Киноверсия

«Профессор Преображенский, вы творец!» – под всеобщие аплодисменты восклицает восторженная поклонница науки.

Увы, Преображенский способен именно преображать, но не создавать. Не Создатель, а Подражатель. Акт сотворения Шарикова из гипофиза трупа и собаки – пародия на божественный акт сотворения. В этом контексте фамилия Преображенский, намекающая на сословное, а именно церковное, происхождение, приобретает нарицательный комедийный оттенок. Соратник Преображенского и второй демиург доктор Борменталь – носитель еще более «говорящей» фамилии: «Бор» – машина для сверления; «менталь» – область умственного, мозг. Борменталь – тот, кто сверлит мозг, по-простому – «мозгоеб».

  19