57 
Ксавье с трудом заставил себя думать о более насущных делах. Нельзя забывать, что он и его команда тоже в плену — и прежде всего следует думать об этом, а не о женщине, всматриваясь в очертания «Жемчужины», стоявшей на якоре в порту.
Один ее вид причинял боль. А уж тем более мысль о том, что предстоит совершить…
Корабль должен быть затоплен. И чем скорее — тем лучше, пока у него есть хоть капля свободы. Однако такая задача не под силу одному. Нужна помощь нескольких преданных матросов. Еще утром он передал паше просьбу разрешить встретиться с экипажем. И до сих пор не получил ни слова в ответ. Да он особо и не рассчитывал на него. Джовар готов горы свернуть — лишь бы держать его подальше от соотечественников.
И конечно, очень скоро они потребуют окончательного ответа. В тот же миг, как он откажется становиться «турком», и его, и команду сделают рабами — если не придумают чего-нибудь похуже. Ксавье не тешил себя иллюзиями. Он понимал, что времени почти не осталось и надо постараться успеть сделать как можно больше.
Услышав легкие шаги на песчаной дорожке, Блэкуэлл обернулся. Показались двое рабов. Он застыл, мгновенно узнав ее.
Отсюда он прекрасно различал ее черты: она улыбалась.
Что-то в ее облике изменилось, однако, застигнутый врасплох, ошеломленный, ослепленный восторгом, он не сразу понял, что ее кожа гораздо темнее, а волосы из рыжих превратились в темно-каштановые. Он смутился и даже на мгновение засомневался, однако уже в следующий миг поймал себя на том, что улыбается красавице. Она оказалась еще прекраснее.
— Доброе утро.
— Привет, — откликнулась она.
Они смотрели друг другу в глаза: чудесные, трепетные мгновения.
— Ты хорошо спал этой ночью? — тихо спросила она.
Такое интимное начало удивило Блэкуэлла. Тем не менее он отвечал ей в тон:
— Нет. Меня мучила бессонница.
Она оглянулась и сказала:
— Я тоже ни на миг не сомкнула глаз.
Его окатило волной ликования. Он все понял. Как и он сам, она провела бессонную ночь — и по той же самой причине. Эти мысли пронеслись в его голове чередой неясных картин, полных неистовой страсти. Он был с ней едва знаком, благоразумие шептало об осторожности, о приличиях. Но ведь оба они пленники, оба находятся в заточении и не могут предвидеть своего будущего. В таких условиях, пожалуй, можно и позабыть о приличиях. Он стиснул зубы, стараясь сдержаться.
— Разве тебе позволено свободно ходить по дворцу? — спросил Блэкуэлл. Только теперь он заметил, что второй раб, Мурад, не отходит от нее ни на шаг и постоянно оглядывается, причем на лице его ясно написаны тревога и страх.
— Нет, — неохотно призналась она. — Не разрешено.
— Так ты подвергаешь себя ненужному риску! — не на шутку рассердился Блэкуэлл.
— Но ведь я обещала, что мы увидимся сегодня. А утро для этого подходит больше всего. Джебаль пошлет за мной не раньше вечера — или вообще ночью. — И она смущенно покраснела.
Ох, как взбесили Блэкуэлла эти слова! До безумия.
— Понятно. А если он все же станет искать тебя сейчас?
— Он никогда не вспоминает обо мне раньше полудня. — Судя по всему, она не решилась договорить до конца.
— И что же?
— Это не то, о чем ты подумал.
— Я вообще ни о чем не думал, — автоматически отвечал он. — Вера, я хотел, чтобы ты знала: я не покину Триполи без тебя.
— Ты покидаешь Триполи? — удивленно спросила она.
— Покину — рано или поздно. — Увидев выражение ее лица, он чуть улыбнулся.
— Понятно, — мигом успокоилась она. — Я хочу помочь. И я могу помочь. — Она пытливо глядела ему в глаза. — Мы могли бы сбежать отсюда вместе.
— Я надеюсь, что дело кончится выкупом, так значительно проще, — смущенно потупился он.
— Я так не думаю. Джовар люто тебя ненавидит. Паша тоже не пылает к тебе любовью. И как только ты откажешься принять ислам, их гостеприимству придет конец.
— Твой ум под стать твоей красоте.
— Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться об этом, — улыбнулась она. — Ксавье, нам надо немедленно начать составлять какой-нибудь план.
— Нам? — Эта самоуверенность его позабавила.
— Я хочу помочь, — нисколько не смутившись, повторила она. — Я находчивая женщина. Я могу помочь. И Мурад тоже. Может быть, нам стоит сбежать немедленно. Здесь есть тайный подземный ход. Через него я выбираюсь из дворца, никем не замеченная. И пока вы наделены некоторой свободой передвижения…
— Я не могу бросить своих людей.
57 
