Особенно,... 
93 
— Да! И я надеюсь на наше сотрудничество.
— Никогда, — отчеканил он. А потом решительно повернулся и ушел в каморку.
Алекс не спускала с него глаз. Ее била дрожь. Она едва не окликнула его. Едва не выложила всю правду. Но ведь тогда он просто рассмеется ей в лицо!
— Пойдем, Мурад, — прошептала пленница. — Больше нам здесь нечего делать!
Казалось, что сегодня солнце стоит еще выше и печет еще беспощаднее, чем вчера. Горел каждый дюйм обожженной кожи. Пот струился по телу Блэкуэлла. На спине снова начали открываться подсохшие за ночь раны. Кровь смешивалась с потом и грязью.
Наступил полдень. Отходя от волокуши, на которую только что неимоверными усилиями рабы взвалили очередную двадцатитонную громаду известняка, Ксавье думал, как долго может выдержать человек такой вот труд, такую жару, без достаточного питания и мало-мальского лечения. Как это жестоко, бесчеловечно! Как по-варварски!
Таббс, громко хрипя, рухнул на землю у ног капитана. Еле отдышавшись, первый помощник посмотрел на Ксавье:
— Богом клянусь, сэр, я больше не могу!
— Сможешь, приятель, сможешь, — ответил Ксавье. — Вот полежишь пару минут — и поднимешься. — И он оглянулся на остальных несчастных. Те один за другим падали прямо на раскаленный песок, подставляя полуголые тела беспощадному солнцу.
Тимми еще держался на ногах. Его лицо стало красным, таким же обожженным, как и у других, однако молодость брала свое. Он также задыхался, однако при этом казался не таким запаленным.
Ксавье посмотрел было на небо и едва не ослеп. Боже милостивый, Пьер Куисанд говорил правду. Рабов здесь не считали за людей, их даже ценили меньше, чем рабочую скотину: дешевые рабочие руки, которым всегда можно найти замену. Триполитанцы расчетливо и упорно доводили несчастных до смерти голодом и непосильным трудом. И когда одна партия подыхала в адских муках, на смену уже привозили другую: ведь пираты в дальних морях неустанно собирали свою живую добычу. Гнев закипал в душе у Ксавье.
Остается благодарить небо, что Роберт погиб в бою, что его не постигла такая жуткая участь.
Впервые в жизни Блэкуэлла посетила подобная мысль. Ведь никогда прежде в жестокой, безвременной смерти брата он не видел положительных сторон, да к тому же достойных благодарности. И впервые за два с лишним года при воспоминании о младшем брате не было горечи в душе Ксавье.
Роберту повезло, что он не попал в этот ад.
— Встать, всем встать, — закричали турки. Засвистели бичи. Крики. Стоны. Рабы вскакивали на ноги.
Ксавье знал, что их ждет теперь. Он прищурился, глядя на кусок скалы, уже привязанный к волокуше. Тянуть ее тоже будут они.
Рабов погнали к волокуше, чтобы привязать к веревочным постромкам. Они толкали друг друга, никому не хотелось оказаться близко к камню. Не требовалось большого ума, чтобы понять, что опаснее всего быть в задних рядах упряжки, ближе всего к многотонной громадине. Если на каком-нибудь крутом спуске волокуша, увлекаемая собственной тяжестью, покатится сама, она просто раздавит тех, кто окажется ближе.
А от каменоломни до Триполи путь полон таких вот крутых спусков.
— Тимми, вы с Таббсом встанете впереди, — велел Ксавье.
— Но я хотел бы быть рядом с вами, сэр, — жалобно сморщив веснушчатый нос, умолял Тимми.
— В самый первый ряд, — отчеканил капитан. Он многозначительно глянул на Таббса. Мальчик и первый помощник стали прокладывать себе путь вперед, а Ксавье решительно двинулся назад.
— Ты, Блэкуэлл, стой!
Это был Кадар. Ксавье, не замедляя шага, обернулся. Напрягшись, он уже приготовился получить удар бичом. Но Кадар не стал его бить.
— Иди вперед, — прорычал турок, блестя глазами. Ксавье не двинулся с места. — Вперед, — повторил Кадар, гораздо более грозно. — Кое-кто не пожалел для тебя денег, Блэкуэлл, — ну да это ты и так знаешь, верно? Вперед. Там спокойнее.
Ксавье нехотя подчинился. Разгадал ли Кадар, что под бедуинским бурнусом прячется женщина? Знает ли он, кто она такая? На душе у капитана было тяжело. Может быть, Александра работает на англичан или французов? Но ведь Джебаль не для отвода глаз сделал ее своей женой и если узнает про ее затеи — пленнице несдобровать. Что-то уж слишком легко ей удалось подкупить Кадара. И хотя Блэкуэлл постоянно твердил, что ее судьба его не касается, он не мог отделаться от снедавшей его тревоги. Каким-то невероятным образом их судьбы все же пересеклись, и больно было представить эту красавицу мертвой, растерзанной — очередной жертвой дикого мусульманского принца.
93 
