132 
— И все-таки мы их…
— Ни один не ушел.
— Сильнейшие будут довольны.
— Струва жалко. Видал, как они его… колом.
— Они многих колом. Чего только Струв? А Альмо? А Бруга? А остальные…
— Струв мне как брат был.
— Нет, но сколько их было, ты видел? А этот говорил, что их там всего пятеро. И один маг.
— Говорил. Договорился. Вот его первым и положили.
— Как ты об этом скажешь Сильнейшим?
— А чего? Так и скажу. Я его, что ли, на кол насадил? А следить за его здоровьем мне никто не приказывал. И потом, маги сами все видели…
Голоса становились четче, слова не нужно уже было угадывать. Речь за стеной стала четче. Потом снова размылась, потеряла внятность, удалилась.
Охранники уходили. Уходили, как победители, которые считали, что справились с задачей. Значит, они считали, что Винни мертв. И его друзья мертвы. Это хорошо.
Звуки шагов и голоса растворились вдали. Стало тихо.
— Идем? — спросил Деррек.
Мессер кивнул. Винни и Нана поднялись на ноги. Четверка молча пошла к выходу. На ступеньках лежало несколько упырей, замерших в странных позах.
— Что с ними? — удивился Винни. — Они мертвы?
— Можно сказать, что да, — ответил Мессер после небольшой паузы.
— Но как?
— Магия, мой друг, жестокая и всемогущая магия.
— Но они же просто лежат…
— Это всего лишь тела, их жизненная сила, вернее, ее остатки испарились вместе с заклинанием.
Винни дернулся. То же самое могло случиться и с ним. Ведь он тоже мертвяк. Он осторожно переступил через валявшееся на дороге тело. И тут его осенило, враг считает, что они мертвы, а это значит, они свободны. Можно найти лысого, вернуть себе жизнь, а потом…
Что будет потом, Винни не успел представить. В глаза ударило солнце. Он зажмурился и опустил взгляд. Вздрогнул. Все вокруг было завалено трупами. Десятки мертвых упырей, с десяток охранников Гильдии с торчащими из рваных ран странными жезлами.
Винни шагнул вперед. А потом…
Мысль снова оборвалась. Юноша вздрогнул. Потом уже наступило. Он нашел лысого. Лысый, невзрачный, с удивлением на мертвом лице валялся у входа. Из груди его торчал кол. Рядом лежал мертвый Петро. Совсем мертвый. Мертвее некуда. Но упырь волновал Винни куда меньше, чем лысый господин, в мертвой голове которого разлагалось знание о том, каким ядом был отравлен Винни Лупо.
— Что там? — подошел Мессер.
— Ничего, — покачал головой Винни.
И тут же понял, что это на самом деле так. Ничего не осталось. Нет никакого потом. Нет будущего. Он мертв. Те, кто был ему дорог, еще мертвее. Вернуть себе человеческую жизнь он не может, потому что враг, который знал, как это сделать, тоже мертв.
Он проиграл по всем статьям. Винни устало опустился на землю.
Мессер уже все понял, опустил руку на плечо. Юноша вздрогнул.
— Пошли, — позвал скелет.
— Куда? — спросил Винни, хотя в голове вертелся другой вопрос «зачем?».
— В деревню. Тут рядом деревня. Устроимся там. Нам надо передохнуть. Собраться с мыслями. Это требует времени и более приятной атмосферы, чем на болоте в компании полусотни трупов.
Маг был настойчив, и Винни поднялся на ноги. Хотя идти никуда не хотелось. В одном Мессер точно был прав. Они устали. Во всяком случае, Винни устал смертельно.
30
Он лежал на тахте и смотрел в потолок. Ничего не хотелось. То есть вообще ничего. Разве что умереть. Но умереть он теперь не мог.
Вспомнилось, как еще в детстве в Витано бегали к Лорину. Считалось, что старик Лорин не в своем уме. Кто-то видел в нем гения, кто-то юродивого, но все сходились на том, что Лорин не в себе и чердак у него подтекает. А вот дети старика любили. Может быть, за то, что он сам в чем-то был как ребенок. А быть может, от того, что в его комнатушке было множество интересных вещей.
Лорин в юности хотел стать магом, но не стал. И всю жизнь проработал, занимая полезное место, выполняя полезную работу, но не получая от нее ни крохи радости. В результате, к старости Лорин совсем свихнулся и, оставив службу, решил, что сам станет магом. Магом он так и не стал. Вернее, он изучал что-то, творил взаперти. Даже изобретал и создавал какие-то странные штуки. Но ни одна из них не работала, и потекли слухи о том, что Лорин поссорился с головой.
Среди прочего смешной старик рассказывал о том, что почти раскрыл секрет вечной жизни. Еще немного — и он доберется до сути, станет жить вечно. Тогда-то с ним начнут считаться.
132 
