56 
— Твоему глупому отцу крупно повезло, поверь мне. Но ты не ответила на мой вопрос! — Она повелительно постучала палкой по стулу Евы.
— Я люблю его так сильно, что это причиняет мне боль.
Тетя Эмили фыркнула от раздражения.
— Я во всем виню кукол.
«Все мои куклы сгорели!» — горько подумала Ева, и слезы подступили у нее к горлу. Все ее старые куклы вместе с остальными детскими воспоминаниями были сложены в коробки на чердаке; теперь все это превратилось в пепел. Образ ее сгоревших кукол стал символом всех вещей, которые унес огонь. Слезы потекли у нее по щекам.
— А теперь что не так?
Тетя была сторонницей хладнокровного поведения и поэтому чувствовала себя неловко, когда рядом с ней плакали. «Если бы я призналась, что оплакиваю своих старых кукол, тетя Эмили подумала бы, что я окончательно свихнулась!» — благоразумно решила Ева.
В ту ночь Ева долго не могла заснуть. Беспокойно ворочаясь в кровати, она услышала какой-то шум. Это был старый дом, а старые дома всегда наполнены самыми разнообразными звуками. Учитывая это, она не придала шуму особого значения. Она взглянула на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке, и после минутных размышлений поняла, что давно нужно было принять обезболивающее. Следствием ее забывчивости стала пульсирующая боль в руках. «Жаль, что нельзя с такой же легкостью преодолеть все остальные боли», — с сожалением подумала она.
Шум повторился. На этот раз она была уверена, что звук доносился с улицы, а если точнее, то из-под ее окна.
Ева не принадлежала к тем нервным дамам, которые начинают истерично визжать в подобных ситуациях. Она встала с кровати с намерением выяснить, что же было причиной этого странного приглушенного звука.
Она раздвинула тяжелые шторы. Было довольно трудно открыть старое окно, не причиняя вреда обожженным пальцам, но, проявив максимум осторожности, Ева справилась с этой нелегкой задачей. Поток ледяного воздуха вместе со снегом ворвался в комнату. Ветер прижал к ее телу легкую батистовую рубашку. Бросая вызов холоду, она высунулась в окно. Все вокруг было покрыто снегом. Тишина этого белого мира пугала ее. Не было слышно ни одного звука — нет, один все-таки был. Кто-то скреб стену под ее окном.
По-видимому, человеку, одетому в черное, не хватало оборудования и инструментов для каменной стены.
— Я вызвала полицию! — громко закричала она, глядя вниз.
Фигура, которая до сих пор двигалась с ловкостью кошки, вдруг наклонилась в сторону, услышав ее крик. Ева вздохнула с облегчением, когда человек вернулся в прежнее положение. Он посмотрел вверх, и Еве показалось, что она попала в нереальный мир.
— Что вы здесь делаете?
— А что это вам напоминает? — послышался голос слегка запыхавшегося человека.
Перепуганной Еве это напоминало Дрю, уцепившегося за гладкую каменную стену по крайней мере в двадцати футах над землей, вымощенной булыжниками.
Ева вглядывалась в темноту, тщетно пытаясь увидеть что-нибудь, хоть отдаленно напоминающее руку или ногу. Он мог упасть в любую минуту.
Ева поняла, что высказала свои опасения вслух, только тогда, когда услышала его нетерпеливый ответ «Я не упаду». По голосу можно было понять, что отсутствие веры в его способности раздражало Дрю.
— Отойди от окна, — приказал он, оказавшись в результате своего медленного, но равномерного восхождения почти на уровне рамы.
Ева исполнила приказ, и спустя несколько секунд Дрю положил локти на каменный подоконник. Слегка застонав от усилий, он перевалился через него и с грацией гимнаста приземлился на пол. Он выпрямился, стряхнул снег с волос, с любопытством оглядел старинную комнату и только потом спокойно закрыл окно.
К тому моменту, когда его голубые глаза остановились на ее лице, Ева поняла, что на самом деле он был не так спокоен, как казалось. Нельзя было назвать его действия необдуманными, но в них было и едва заметное напряжение. Он словно находился под действием огромной дозы адреналина. «А может быть, — сердито подумала она, — ему нравилось рисковать собственной шкурой».
— Ты залез ко мне так, будто упражняешься в этом каждый день.
В своей черной одежде он казался особенно худым и имел даже несколько угрожающий вид. «Мне не говорили, что обезболивающие могут вызвать галлюцинации. Кроме того, мурашки на моем теле — это уж точно не иллюзия», — решила она, растирая замерзшие голые плечи.
56 
