Особенно,... 
26 
…В дверь позвонили. Пять характерных звонков. Так звонил только Миша. Впервые, пожалуй, она испытывала волнение при мысли, что сейчас встретится с братом. Она подошла к двери и открыла.
– Привет. – Увидев Мишу, она вдруг бросилась к нему на грудь и разрыдалась. Не выдержала.
Он схватил ее за плечи и буквально втащил в переднюю, захлопнул дверь.
– Успокойся, тебе нельзя так себя вести. Ты можешь выдать себя.
– Но, Миша, я же тебе пыталась сказать… – Она смотрела на него широко раскрытыми глазами и качала головой. Ну почему, почему он, самый близкий для нее человек, не верит ей?!
– Успокойся, ее теперь все равно не вернуть. Думаешь, я не понимаю тебя? Всю ночь не спал, пытался представить себе, как все это произошло.
– Да не убивала я ее! Меня там не было… Я искала дрова в ивняке. Миша, да не смотри ты на меня таким сочувственным взглядом! Это не я, говорю же тебе!
– Хорошо. Это даже лучше. Так и веди себя. Но все равно, сестренка, я очень боюсь за тебя.
– Миша, если ты не прекратишь, я не знаю, что с собой сделаю! Говорю же – это не я!
Но он не верил ей. Он-то вообще рубил дрова на берегу вместе с Каморой. И Лариса крутилась поблизости от них, она и шага не может ступить без того, чтобы не видеть Мишу. Получается, что они были друг у друга на виду, и только Тани там не было, ну зачем, зачем она пошла в другую сторону? Или ей лишь показалось, что она была в ивняке и нашла много хвороста?
– Послушай, мы должны сами поехать с тобой на этот остров и расспросить сторожа. А вдруг на острове, кроме нас, был кто-то еще?
– Я тоже хотел тебе это предложить. У тебя есть холодная вода или компот? Пить хочется ужасно.
Таня достала из холодильника вишневый компот. Она смотрела, как Миша жадно и быстро пьет, и ей хотелось плакать. Ну что, что ей сделать, чтобы он ей поверил?!
– Тебе уже звонили? – спросил он.
– Да, позвонила какая-то Бескровная. Фамилия-то какая неприятная, вампирская…
– Таня, тебе надо успокоиться. Сегодня после обеда нас соберут. Говори, что была в ивняке, веди себя спокойно и уверенно. Если начнут расспрашивать о Каморе, не вздумай проговориться, что ревновала. Это – верный конец.
– Миша, ты напрасно тратишь время. Я не такая дура, чтобы выдать себя. Ты мне лучше скажи, кто мог ее убить?
– Понимаешь, если это не ты, то только один человек мог еще желать ее смерти.
– И ты знаешь, кто это?
– Мы все его знаем. Вернее, мы его не видели, но все знали о его существовании… Кажется, я даже видел его фотографию… И фамилию помню…
Она устало улыбнулась. Она поняла, что Миша хочет таким образом успокоить ее и продемонстрировать, что он верит ей. Какой же он хороший, умный, добрый, и почему только ей не встретился в жизни мужчина, похожий на Мишу, почему она влюбилась в легкомысленного Сергея Камору? Обаятельный повеса, несерьезный человек, у которого все в жизни подчинено чувствам – разве она не понимала с самого начала, на что обрекает себя, согласившись выйти за него замуж? И сколько раз можно себя успокаивать, убеждая в том, что у него ничего не было с Шевкией. Что его интересовали лишь ее картины. Да чушь собачья все это! Он бегал к ней, как потом бегал к ее развратной дочери. И кто ее убил, тому спасибо надо сказать. Вот только знать бы, кто же это… И еще – мотив. Если Таня собиралась убить ее из ревности, чтобы вернуть себе жениха, то это вроде бы понятно, но за что ее мог убить кто-то другой? Это не давало ей покоя.
– Ты имеешь в виду Хитова? – Фамилия Надиного жениха всплыла как-то сама собой. Надя, вспоминая его, постоянно звала его по фамилии.
– Она же показывала нам его фотографию.
– Да, показывала. Симпатичный мужчина. Кроме того, не забывай, я же его видела…
– У него родинка…
– Родинку помню. Надя как-то сказала, что родинка ему очень идет. И что с того?
– А ты не понимаешь?
И тут она поняла все. Ей стало нехорошо. Она поняла, что сейчас брат думает даже не о ней, а о себе, что в случае, если ее вычислят и осудят, все будут показывать на Мишу пальцем и говорить: видишь, вон идет Михаил Обшицер, брат той самой девицы, которая убила дочку художницы Шевкии, она сбросила ее с обрыва на Ивовом острове, ну вы же помните это убийство, об этом даже в газетах писали…
– Ты предлагаешь мне… Хитова?
– А что еще остается делать? Ты была не в себе, ревность просто ослепила тебя…
Она уже с ним и не спорила. Может, он прав и ему виднее? В последнее время она находилась в таком нервном напряжении, что ничего вокруг не видела, кроме этой парочки любовников; она ловила каждое их слово, каждый взгляд, терзалась не только ревностью, но и другим чувством, схожим с ненавистью. Да, она ненавидела и Камору, и это удивительно, что он остался жив – быть может, она, находясь в состоянии аффекта, собиралась убить и его, да у нее не получилось по каким-то, только одному дьяволу известным, обстоятельствам. А что, если она и сейчас находится под действием неконтролируемых чувств и не ведает, что творит?! А Миша, он все видит и хочет ее спасти. Может, и Лариса все знает, да молчит?
26 
