127 
Шубин постоянно думал о тех фотографиях, которые Юля показала ему в надежде, что он поймет ход ее мыслей и поможет ей в чем-то, касающемся, быть может, ее расследования убийства Бродягиной, но что поделать, если он там никого не узнал? Он же не виноват!
«Быть может, – рассуждал Игорь, – она думает, что я знаю о Крымове больше, чем рассказал? И теперь ждет, когда я начну ей в чем-то признаваться?»
Да, ему если и было в чем-то признаваться, так это в том, что он смалодушничал, согласившись смириться с планом Крымова относительно поджога агентства. Безусловно, это была афера, не имеющая никакого отношения к тому, чем Крымов занимался в Париже и ради чего он туда и укатил. Поджог являлся идеей Щукиной, которая намеревалась, что называется, нагреть на нем (чуть ли не в прямом смысле) руки, с одной стороны, продав агентство вместе со всей мебелью и оргтехникой покупателю с соблюдением всех юридических норм, но с другой стороны – сделать так, чтобы, получив приличные деньги, оставить все компьютеры, всю имеющуюся у них дорогостоящую аппаратуру у себя, свалив все на пожар (благо, что полный комплект запасных ключей был у нее, и ей ничего не стоило в первую же ночь после заключения договора проникнуть в помещение, вывезти оттуда все, что только было можно, после чего облить комнаты бензином и чиркнуть спичкой)… Шубин не мог рассказать об этом Земцовой без подготовки, а потому мямлил, путаясь между такими понятиями, как аренда и купля-продажа, словно последний кретин! Ну не мог же он признаться ей в том, что Крымов поделил деньги, вырученные от продажи агентства, на четыре части – по числу сотрудников, и что четвертую часть, принадлежащую, по словам Крымова, Земцовой, он, обратив в валюту, перевел на открытый на ее имя где-то за границей счет. «Пригодится», – такими были слова Крымова перед тем, как им троим – ему, Наде и Игорю, разъехаться в разные стороны. А потом добавил: «Как все образуется, вызову к себе и тебя. Вот только Земцова дура, что вышла за Харыбина. Могла бы пожить другой жизнью. О счете не говори ей прежде времени. Я сам скажу».
Крымов вел себя так уверенно и так спокойно, оставлял в С. трудом нажитую квартиру, загородный дом – предмет зависти многих его друзей и врагов, – спалил, наконец, агентство, нисколько, казалось бы, не волнуясь за последствия, и машину, что Шубин тогда подумал: деньги у него УЖЕ ЕСТЬ. Иначе не стал бы он так рисковать и вести себя по-идиотски, поверив в гонорар, который ему еще только предстояло отрабатывать. Здесь могло быть два варианта: либо ему заплатили вперед всю сумму, что маловероятно, либо сумма аванса была настолько велика, что в случае, если заказчик откажется платить оставшуюся часть, Крымов все равно не останется в накладе.
Он должен был разыскать для Кристиана какого-то человека. Это понятно. И Кристиан, поверив в Крымова, заплатил ему аванс. Все просто. Но вот как Крымов собирался выполнить задание – загадка. Быть может, Юля и ждала от него, от Шубина, ответ на этот вопрос. Главный на сегодняшний день вопрос: на что или на кого рассчитывал Крымов, соглашаясь работать на Кристиана? И кто те люди или тот человек, которые помогали ему в этом сложном поиске?
…Игорь завернул все бумаги (кроме записки, которую порвал на мелкие клочки и выбросил) снова в пакет, положил на сиденье и, не отрывая взгляда от двери подъезда, за которой скрылась Земцова, закурил…
* * *
Корнилов был более чем удивлен, увидев на пороге своей квартиры Земцову, а потому понял, что случилось нечто из ряда вон. И даже испугался. Теперь, когда у него была молодая жена, внесшая в его жизнь новый смысл, которую он очень любил и ради которой готов был пойти на многое, лишь бы сделать ее счастливой, ему как никогда была необходима уверенность в завтрашнем дне. Эту уверенность прежде он черпал в Крымове, человеке, которого многие в городе считали образчиком легкомыслия, многие, но только не Корнилов, знавший Крымова как самого себя. Он понимал – на Крымова можно положиться. Легкость, с которой Крымов порхал по жизни, на самом деле была его защитой, спасавшей от неизбежных при такой работе приступов депрессии. Крымов не боялся ничего, он ввязывался в самые сложные и на первый взгляд обреченные на неуспех операции с тем же оголтелым отчаянием и одновременно иронией, с какими завоевывал женские сердца. Его философия, заключавшаяся в том, что жизнь ничего не стоит и что, пока ты жив, надо постараться каждый день прожить ярко и не без удовольствия, помогала ему в самых опасных расследованиях. Но для Корнилова главное заключалось, конечно же, не в этом. Крымов исправно платил ему процент с денег, полученных от клиентов агентства, а кроме этого, способствовал официальному «раскрытию» того или иного преступления, за что Корнилов получал свои звездочки и повышение по службе. Они работали вдвоем так слаженно и так хорошо понимали друг друга, что Крымов постепенно превратился в правую руку Корнилова. И вдруг теперь его не стало, он исчез, бросив его и – Виктор Львович до сих пор не мог в это поверить! – продав агентство! А между тем агентство было открыто на их совместные деньги, оставшиеся в их руках после того, как их попутал бес и они отпустили откупившегося от наказания крупного преступного авторитета… И как же после этого не искать Крымова? Как не требовать свою долю?
127 
