182 
Стивен в отчаянии закрыл лицо руками. Неужели Алексей был прав? Он, могущественный и циничный Клервуд, никогда не верил в любовь — до того самого момента, пока Сент‑Джеймс не вернулся из прошлого, заставив его бороться со своими чувствами к Александре. Черт побери! Стивен действительно любил ее. И он терзался невыносимой болью, чувствовал себя покинутым, опустошенным… Александра бросила его. Предпочла ему другого. Совсем как старик Том — подобно ему, она не любила Стивена.
Он почувствовал себя чувствительным и уязвимым, абсолютно беспомощным — словно до сих пор был десятилетним мальчиком, а не взрослым мужчиной тридцати двух лет, который управлял целой империей.
Алексей уселся рядом с ним.
— Если ты добьешься ее любви, сможешь провести всю жизнь в доме, полном тепла и смеха, а не холодного молчания. И, черт возьми, я не уеду, пока не сумею убедить тебя покорить эту неприступную крепость!
Стивен часто дышал, из последних сил пытаясь справиться с острой болью, вцепившейся в горло. Это была боль отказа. Перед глазами вновь возник старый Том, который с издевкой смотрел на ненавистного пасынка, упиваясь тем, что тот буквально уничтожен. Разумеется, Том был просто в восторге: он презирал любовь, сея вокруг себя лишь ненависть и злобу. Он не хотел, чтобы Стивен стал кем‑то, кроме холодного, расчетливого восьмого герцога Клервудского. Том желал, чтобы его наследник блуждал по мрачным, тихим, объятым ледяным холодом залам особняка в полном одиночестве.
Стивен медленно поднял глаза на кузена:
— Я хочу тебе кое в чем признаться.
Алексей притих в серьезном ожидании.
А Стивен все видел, как Том стоит рядом с диваном и лицо старого герцога искажено яростью.
— Мой отец даже на смертном одре не мог выразить свою привязанность ко мне. Я был в отчаянии, даже тогда, в шестнадцать лет! Как же я хотел, чтобы он сказал — всего один раз! — что гордится мною, что любит меня…
Алексей похлопал Стивена по плечу:
— Уверен, Том просто не мог сказать этих слов, как не мог любить кого‑то или что‑то — кроме своего герцогства. Он был холодным, бессердечным ублюдком. Но как же сэр Рекс? Он появился в твоей жизни, когда нам было по девять лет. Я слышал, как сэр Рекс много раз хвалил тебя, он всегда был добр и заботлив. Ты — каждой клеточкой сво его существа, если не больше — сын сэра Рекса, а не Тома.
Внезапно Стивен вспомнил, с какой отчаянной решимостью Джулия похоронила прошлое — как она захотела никогда больше не бывать в склепе мужа. И он вдруг почувствовал то же желание…
Ах, как же он устал все время ощущать эти злобные когти, вцепившиеся ему в спину! Как утомился поднимать глаза и каждый раз видеть в углу комнаты старика Тома, который насмехался, издевался над ним!
Стивен задумчиво потер затекшую шею. Кровь, как известно, не вода, родственные узы необычайно сильны, он был настоящим де Уоренном — и он влюбился. Как в старой семейной легенде, полюбил раз — и навсегда. Стивен признавал это, и неизведанные ранее чувства причиняли боль. Итак, что же ему теперь делать? Может быть, Алексей прав и ему стоит бороться за Александру?
А почему бы и в самом деле не добиваться ее любви? Стивен хотел быть с ней, он отчаянно нуждался в ней и не хотел воевать за опеку над ребенком — потому что в этой битве он обязательно одержал бы победу, и любимая женщина оказалась бы просто уничтожена.
Стивен осознал, что никогда не сможет причинить ей такие страдания… Он резко выпрямился на диване.
— Что с тобой? — забеспокоился Алексей.
Стивен набрал в легкие побольше воздуха, ощущая, что нестерпимая боль отступила. И в самом деле, что это с ним? Он всегда получал то, что хотел, он был великим и ужасным Клервудом. Однажды он уже добивался Александру — и победил. Разумеется, теперь ему снова нужно искать ее расположения. Но на сей раз он не допустит ошибок. Слишком многое поставлено на карту.
Стивен обернулся к Алексею:
— Это правда? Сент‑Джеймс теперь ухаживает за ней?
— Насколько я знаю, он ездит к ней каждый день. — Кузен смотрел на Стивена слишком бесстрастно, явно силясь не расплыться в довольной улыбке.
Клервуд не был уверен, что Алексей говорит правду, но это уже не имело никакого значения. Герцог поднялся, полный решимости осуществить задуманное. Он потеряет Александру, если будет сидеть сложа руки.
182 
