60 
– Это просто глупо, покидать страну в таком возрасте. У меня здесь все – работа, друзья, квартира, – замотала я головой.
– Ну и что? Ну и что? – горячился Андрей. – И там у тебя будет работа, а друзья быстро появятся. Там красиво, чисто. Там острие науки. Я уверен, что ты будешь очень востребованна, ведь Америка – это одна сплошная компьютерная система.
– Я не хочу начинать все заново. Как ты можешь от меня этого требовать? – возмутилась я. – На что мы там будем жить? Ну, дадут тебе эту карту, мы туда прилетим с чемоданами, а дальше там за каждый чих надо будет платить. Здесь, между прочим, за этот самый каждый чих плачу я. А там?
– Ты забываешь, что я там буду востребован. У меня наверняка будет хорошая зарплата. А здесь я не могу заработать даже на приличный автомобиль, – пожаловался Андрей.
– А до этого? До?
– Мы же с тобой не нищие. Продадим квартиру, денег подкопим. Мы все сможем, я уверен, – радостно заверил меня он.
В этом месте я начала паниковать. Значит, у него все уже решено. Продаем МОЙ дом, копим МОИ деньги, теряем МОЮ работу и МОЕГО Марка – и все ради того, чтобы развивать американский космос?
– Если тебе для счастливой жизни нужен автомобиль – изволь. Давай купим, – предложила я. – Но переезжать на другой конец земли – я не согласна. Я совершенно не готова к таким глобальным переменам. С тебя сняли допуск. Что ж, я очень рада. Я уверена, что и в нашей стране ученый без допуска может найти работу. Например, в какой-нибудь западной компании.
– Значит, ты не согласна? – уточнил Андрей, прищурившись.
– Я просто не представляю, как это сделать, – принялась я оправдываться. – Это невозможно. Ты не понимаешь. И потом, мы же и здесь живем неплохо.
– Это ты живешь неплохо. А я – пустое место, нахлебник. Отсиживаюсь в твоей тени, – зло бросил он и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Я чувствовала себя последней сволочью. То есть на уровне логики я очень стройно и достоверно себе все объяснила: действительно, уехать вот так запросто – разве это не авантюризм? Но на сердце легла какая-то невыразимая тяжесть.
Андрей какое-то время еще пытался со мной говорить. Я переносила эти разговоры на потом, говорила, что сейчас у меня точно нет возможности об этом думать. Просила отложить эту идею на годик-другой. Я наконец купила Андрею «Ниссан».
– Ты решила купить мне погремушку, чтобы я не плакал? – уточнил он, когда я попросила его выбрать тот автомобиль, о котором он мечтал.
– Почему? Я просто хочу, чтобы ты не так уставал от езды в институт, – сказала я, отводя глаза, чтобы не выдать себя. Конечно, я откупалась.
– Это окончательное решение? Значит, ты решила не ехать в Штаты? – уточнил Андрей.
– Я не могу, – в сотый раз ответила я.
– Я просто хотел, чтобы мы были счастливы.
– Мы и так счастливы, – заверила я его, подписывая документы.
Андрей с сомнением покачал головой, но на покупку машины согласился. Мы купили «Ниссан», и он начал ездить на нем на работу. Мне казалось, что Андрей смирился. И даже полюбил сумасшедшую езду по забитым городским улицам. Кто же знал, что именно с этого мы и начали по-настоящему отдаляться друг от друга. Андрей встретил Манечку, а она потом родила ему Анечку.
Я дождалась Марка, он действительно приехал в командировку, и в течение двух недель мы гуляли после работы по Москве, ходили в ресторанчики и говорили о жизни. Но потом он уехал, и я снова осталась одна. Каждый вечер я сталкивалась со злым и несчастным Андреем, и сама все больше и больше раздражалась на него. Он начал грубить, курить на кухне, чаще выпивать. Так что, если быть до конца честной, у него действительно был повод злиться на меня. Он упустил шанс наладить свою жизнь, и упустил из-за меня.
Но это же не значит, что надо разметать по ветру мою жизнь.
Андрей сидел на кухне и звенел ложкой о чашку с чаем. Это Марк, не обращая внимания на наши мрачные лица, сотворил на столе чай и какие-то блинчики.
– Что мы делаем? – спросила я у Андрея.
Он оторвал взгляд от чашки и посмотрел на меня.
– Скажи, ты его любишь? – спросил он, кивнув в сторону Марка.
Я уставилась на Андрея, изображая возмущение.
– При чем тут это? Мы с Марком – старые друзья. А ты что, ревнуешь? Это глупо, мы уже никто друг другу.
– Я не ревную, – устало заметил Андрей. – Я просто хочу знать. Когда-то я был абсолютно уверен, что ты его любишь. Теперь-то ты можешь мне сказать, так это было или нет.
60 
