15 
– Волчицами? - не поняла Софи.
– Это я о молодых дамах, желающих выйти замуж, - пояснил Колин. - В основном это кровожадные волчицы. Вас, естественно, я не имею в виду.
Софи сочла за лучшее не упоминать о том, что она вовсе не является кандидаткой в жены.
– Для моей матушки не было бы большего счастья… - начал Колин.
Бенедикт застонал.
– …чем женить моего дорогого старшего брата. - Он помолчал и задумчиво договорил:
– Разве что женить меня.
– Вот именно. Чтобы появился повод выпроводить тебя из дома, - сухо заметил Бенедикт.
На сей раз Софи действительно хихикнула.
– Но ведь он намного старше меня, - продолжал Колин, - вот пускай и отправляется на виселицу… то есть я хотел сказать - к алтарю.
– На что это ты намекаешь? - нахмурился Бенедикт.
– Ни на что, - отозвался Колин. - Я вообще никогда ни на что не намекаю.
Бенедикт повернулся к Софи.
– А вот это верно.
– Ну так что? - обратился Колин к Софи, картинно взмахнув рукой. - Может быть, пожалеете мою бедную, многострадальную матушку и отведете моего дорогого братца к алтарю?
– Он меня об этом не просил, - шутливо ответила Софи.
– Ты что, выпил лишнего? - сердито бросил Бенедикт.
– Ну что ты, я совсем не пил, - весело проговорил Колин, - однако всерьез подумываю над тем, чтобы исправить это упущение. Выпивка может оказаться единственным средством, позволяющим сделать этот вечер сносным.
– Если эта выпивка заставит тебя убраться с моих глаз долой, она тоже окажется единственным средством, которое поможет сделать этот бал сносным, - заявил Бенедикт.
Колин ухмыльнулся, весело отсалютовал и был таков.
– Приятно видеть, когда братья так сильно любят друг друга, - прошептала Софи.
Бенедикт, рассерженно наблюдавший за тем, как брат исчезает в дверях, снова переключил свое внимание на нее.
– И это вы называете любовью? Софи вспомнились Розамунд и Пози, вечно подкалывающие друг друга, причем отнюдь не шутливо.
– Да, - решительно ответила она. - Совершенно ясно, что вы жизнь за него отдадите. А он - за вас.
– Думаю, что вы правы. - Бенедикт сокрушенно вздохнул, но тотчас же, улыбнувшись, заметил:
– Хотя мне страшно не хочется в этом признаваться. - Облокотившись о стену, он скрестил руки на груди, изображая человека, умудренного опытом. - А скажите-ка мне, у вас есть братья или сестры?
Помешкав, Софи решительно ответила:
– Нет.
Одна бровь у Бенедикта изумленно поползла вверх. Склонив голову набок, он заметил:
– Интересно, почему вы так долго думали, прежде чем ответить на мой вопрос? Мне кажется, ничего сложного в нем нет.
Софи отвернулась, пряча глаза. Ей всегда хотелось иметь семью. Откровенно говоря, это было ее самым сокровенным желанием. Отец никогда не признавал ее своей дочерью, даже когда они оставались с глазу на глаз, а мать умерла при родах, давая ей жизнь. Араминта шарахалась от нее, как от прокаженной, а Розамунд с Пози никогда не были ей сестрами. Пози периодически выказывала ей дружеские чувства, но даже она постоянно обращалась к Софи с просьбами: то подшить платье, то сделать прическу, то почистить туфли.
И хотя Пози в отличие от матери и сестры не приказывала, а просила, Софи понимала, что отказа она не потерпит.
– Я единственный ребенок, - наконец сказала Софи.
– И это все, что вы можете сказать? - пробормотал Бенедикт.
– Совершенно верно, - согласилась Софи.
– Очень хорошо. - Он не спеша улыбнулся. - И какие вопросы мне разрешено вам задать?
– Никаких.
– Совсем никаких?
– Могу лишь сказать вам, что мой любимый цвет - зеленый, и не более того.
– Но к чему такая таинственность?
– Если я отвечу на этот вопрос, - проговорила Софи с загадочной улыбкой, вполне, по ее мнению, соответствующей образу таинственной незнакомки, - она тотчас же исчезнет.
Бенедикт слегка подался вперед.
– Вы всегда сможете снова ее создать.
Софи невольно отступила на шаг. Взгляд Бенедикта становился жарким, а она достаточно наслушалась разговоров слуг, чтобы понимать, что это означает. И хотя все происходящее заставляло ее душу трепетать, она не была настолько смелой, насколько пыталась казаться.
– Во всей сегодняшней ночи таинственности больше чем достаточно, - заметила она.
– Только не во мне, - возразил Бенедикт. - Я перед вами весь как на ладони. Можете спрашивать меня о чем угодно.
– Неужели? - удивилась Софи. - А мне казалось, что у каждого человека есть свои секреты.
15 
