Эвелина забормотала вновь. На сей раз ей самой пришлось придумывать заклинание, тщательно подбирая слова. Голубоватый свет лился с пальцев девушки, струился по направлению к ребенку. Не выдержав, Лиин застонал и надолго ушел под воду, заставив наблюдавших за схваткой с берега вскрикнуть. Чужачка же была на удивление спокойна. Она знала, что успевает.
И успела. Лиина вынесло на берег через несколько мгновений. Волна нахлынула под ноги девушки, принеся с собой ребенка. Тот ошарашенно мотал головой, пытаясь понять, что произошло.
– Лиин! – кинулся к спасенному мальчуган, недавно ударивший Эвелину в попытке остановить ее. – Как я рад, Лиин! Как я переживал за тебя!
Девушка поморщилась. От этих слов тянуло таким лицемерием, что ей стало противно. Впрочем, кто она, чтобы иметь право судить людей? Дети жестоки и не всегда осознают, что поступили дурно.
Беспокоило Эвелину другое. Кроме мальчугана, так быстро забывшего свое невольное предательство, больше никто не спешил поздравлять Лиина с чудесным спасением. За время недолгого поединка на берегу собралось, пожалуй, почти все население деревни. Девушка передернула плечами. Она чувствовала себя неуютно под молчаливыми осуждающими взглядами собравшихся.
– Я сделала то, что была обязана сделать, – поняв, что никто не рискнет первым прервать молчание, бросила Эвелина. – И не жалею об этом.
Ее не пытались остановить, когда она понурившись уходила с берега. Понятное дело, за время, проведенное в поселке, девушка достаточно часто показывала, на что способна. Впрочем, Эвелину не радовала такая слава. Слишком много внимания привлекла она к себе за последние недели.
За спиной девушки в быстро темнеющих багровых водах покачивалась мертвая туша криана. Но только чайки радовались небывалому пиршеству. Люди молчали.
Эвелина знала, что за ней придут. Она даже не пряталась особо – просто сидела во дворе дома Роханы и рассматривала свой новый наряд. Знахарка давно выполнила свое слово и подарила девушке цветастую широкую юбку и блузку, как две капли воды похожую на ее собственную. Свои вещи девушка запретила выбрасывать. Словно чувствовала, что они еще пригодятся. И не ошиблась, к сожалению...
Упрямо тряхнув головой, Эвелина ушла в дом и переоделась. Тщательно выстиранная одежда уже не пахла Академией и благовониями императорских покоев. Пожалуй, с таким нарядом можно смириться. Все равно ничего иного нет на замену.
Немного подумав, Эвелина сунула в карманы пару кусков хлеба. Мало, конечно, но большего требовать стыдно. И так она слишком долго объедала гостеприимную семью. На прощание ласково погладила по щеке маленькую Риену, сладко сопящую в колыбельке. Девочка, не просыпаясь, зачмокала губками и громко чихнула.
– Будь счастлива, – шепнула Эвелина.
И вышла из избы.
Во дворе было светло от множества факелов. За время ее недолгого отсутствия на маленьком пятачке собралось, пожалуй, слишком много народу. Люди стояли плотно, плечом к плечу, грозно выставив перед собой рогатины и дубины. Девушка с нарочитым удивлением подняла брови и осталась на крыльце, ожидая продолжения. Сила сейчас переполняла ее. Она была уверена – при необходимости ей не составит труда раскидать эту толпу. При особом желании – даже убить. Но она хотела дождаться первого шага со стороны островитян.
Пауза слишком затянулась. Наконец толпа заволновалась и расступилась, пропуская вперед Иргона. Мужичок переминался с ноги на ногу и нерешительно кашлял, не зная, как начать. А чужачка не торопилась прийти ему на помощь, буравя внимательным взглядом темных насмешливых глаз.
– Это, – наконец начал Иргон, постоянно запинаясь. – Мы тут подумали… Ты плохо поступила сегодня.
– Да неужели? – издевательски улыбнулась Эвелина. – Спасение ребенка – это плохой поступок?
– Нет, – окончательно стушевался мужчина. – Ты не так поняла. Это, мы рады, что Лиин остался жив. Но… криана-то убивать не стоило.
Эвелина могла бы сказать, что не собиралась уничтожать чудовище. Не по ее вине пришлось прибегнуть к столь решительным мерам. Надо сказать спасибо тому мальчугану, который ударил ее по плечу. Но девушка промолчала. В Академии имперку научили самой отвечать за свои поступки – независимо от того, что послужило их причиной.
– И дальше? – холодно поторопила она Иргона, который надолго замолчал. – Вы теперь намерены принести меня в жертву морским чудовищам, чтобы задобрить их?