49 
– Что случилось? – Голос у Дэй стал такой хриплый, что был почти неотличим от мужского.
– Не знаю. – Знахарка вылезла из кровати и принялась натягивать штаны и рубаху.
Женщина все кричала.
Гаргулья последовала примеру подруги, и они обе выскочили из двери, как раз когда ор смолк. Разумеется, девушки первыми не успели, в коридоре уже была целая толпа, в том числе и их друзья. Подруги скоренько подбежали к ним. Выглядели ребята хоть и помятыми (кроме эльфа, конечно. «Что вы, что вы, как такое возможно – помятость?!»), но собранными и готовыми к любому развитию событий. В руках мечи, воздух колышется от магии. Ива на пару с гаргульей, работая локтями, добрались до сокурсников.
– Что случилось?! – повторила Дэй, обращаясь уже к друзьям.
Толпа собралась около открытой в один из номеров двери, но как девушки ни старались, увидеть причину переполоха не удавалось.
– Да-а, – махнул лапой Грым, зевая во всю пасть, – дура-баба. Покойничка увидала – и орать. Всех перебудила.
– Э-э-э, как это – покойничка? – Знахарка так и осталась с открытым ртом.
А вот гаргулья была более категорична:
– Ну вот гоблин! Да что же это такое?! Просто ужас какой-то! Да что же это у нас за судьба такая: куда ни пойдем – там труп!!!
Калли совсем не по-эльфийски хихикнул.
– Ты, клыкастая, когда в маги шла, что, легкой жизни ожидала? – усмехнулся тролль.
– Ну трупы-то почему?! – Дэй явно не могла простить оному – трупу то есть, – что ее подняли ни свет ни заря. – Магия, приключения, даже сражения – ладно, это понятно, но трупы-то почему?!!
– Да, кстати, а что с ним? – Ива уже вышла из ступора и хоть немного дергано, но уже на порядок спокойнее спросила: – Как он… это… умер?
– Повесился. – Грым еще раз зевнул и потер живот, что всегда означало, что он думает о еде. Именно поэтому его рубахи пачкались прежде всего на животе.
– Урод, – тихо прошипела гаргулья. – Он что, в другом месте не мог повеситься?! Почему именно там, где мы остановились?!
– Чтобы тебе, клыкастая, жизнь подпортить, – не упустил своего шанса поиздеваться Грым.
– Слушайте, а он… того… сам? – прокрутив в голове информацию, задала неизбежный вопрос травница.
– Вот и я об этом думаю! – тут же засиял глазами Златко.
Все, не скрываясь, застонали: этот блеск в бэрриновских очах они знали очень хорошо, и означал он, что Синекрылый решил влезть в это дело. А коли решался он, то за ним следовали и все остальные. Друзья – это зло.
– Надо самим посмотреть. – Златко не обратил на открытое недовольство коллег никакого внимания.
– Я не буду, – сразу открестилась Дэй.
– А я схожу. – Грым всегда противоречил гаргулье. Вот и сейчас тоже. Хотя можно было не сомневаться, что он и в другом случае не остался бы в стороне.
Калли изящно новел плечами, что могло означать все и ничего. В данном случае это скорее всего трактовалось, что ему безразлично. В некоторых вещах Эк'каллизиэнел был типичнейшим эльфом. Что ему смерть какого-то там человека? Впрочем, зачастую это поведение было показное. Хотя особо сильные эмоции у него мало что вызывало.
– А я, пожалуй, последую примеру Дэй, – покачала головой Ива. – До завтрака на трупы любоваться не хочется, – удалось ей даже пошутить.
Ребята удивились.
– Ну ладно, – смилостивился Златко, – в конце концов, не женское это дело.
Гаргулья фыркнула, а Синекрылый продолжил:
– Хотя твой знахарский опыт был бы полезен, Ива.
– По трупам у нас Грым специалист, – открестилась травница. – Он куда лучше моего в них разбирается.
– Ага, – хмыкнул довольный этим весьма сомнительным с точки зрения травницы, и бесспорным, на взгляд самого тролля, комплиментом Грым и хлопнул Златко по спине. – Пошли, Синекрылый, поглядим на этого жмурика.
И пошли. Калли отправился с ними. Девушки наблюдали, как парни перебрасываются парой фраз с хозяином, который как раз распорядился, чтобы никого не пускали в номер. Разумеется, для юных магов он сделал исключение.
Подруги переглянулись и отправились к себе в комнату. Настроение было безнадежно испорчено. Вернее, оно с самого пробуждения было не очень – еще бы! Такая побудка! – а сейчас совсем упало в нули.
О том, чтобы спать, речи даже не шло.
Ива подошла к мутному, грязноватому окошку. За ним все заволокла какая-то серо-белая муть. Разобрать очертания двора и построек было совершенно невозможно. Как ни пыталась знахарка различить хоть что-то, ничего не получалось.
49 
