Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
55 
– А, может, у него были слишком большие долги, или ему просто все огоблинело, – прихлебывая чаек из огромной кружки, высказался тролль.
Версий было много, но когда нет фактов, остается только гадать. Чем юные волшебники и занимались от нечего делать. Не уроки же учить, право слово.
В тот день друзья по большей части бездельничали. Вяло перекидывались шутками, ели, пили чай, навещали лошадок, строили версии о случившемся, играли в карты и просто валялись. Хотели пойти потренироваться в магии и фехтовании на улицу, но метель весь день не прекращалась и не меняла своей силы. Злорадно пел ветер в щелях, и желание вылезать на улицу в такую погоду быстро сошло на нет.
Ближе к вечеру приятели перебазировались в общий зал и приступили к ужину. Мимо как раз пробегал Гамельн, он и шепнул Иве, что вечером намечается повторное выступление цирковых артистов. Мол, хозяин им сам приплатил, чтобы постояльцы не бузили и не передрались со скуки. Да и труп в погребе мало кому доставлял удовольствие.
У парней при упоминании цирка на лицах появилось одинаково плотоядное выражение, и Дэй шепнула Иве на ушко, что, кажется, если завтра погода не изменится – а все к этому и шло, – то, пожалуй, ребята не будут заниматься такой глупостью, как расследование, а найдут себе занятие поинтереснее. Глядя на дурацкие улыбки однокашников, травница не могла не согласиться.
Ужин плавно подходил к концу, когда столы начали сдвигать в сторону, освобождая место для артистов. Посетители явно оживились. Запертые в четырех стенах, без дела и без особых развлечений, люди постепенно дурели от скуки.
И циркачи не разочаровали никого. Представление началось… Вновь были и клоун, и глотатель шпаг, и акробаты, и много кого еще. Феерией пронеслось огненное шоу. «Дышащий огнем» сегодня устроил кое-что поинтереснее. В его руках были зажаты цепи размером чуть длиннее локтя с туго намотанным на них тряпьем, очевидно, смоченным каким-то хитрым горючим раствором. В результате получились симпатичные огненные шарики с кулак размером. Под звуки игривой флейты мужчина начал крутить свои цепи. Огонь мгновенно превратился в два пламенных круга. Они двигались, вертелись, и горизонтально, и вертикально, периодически превращались в восьмерки, а то и перекрещиваясь, – танец огня завораживал, заставляя зал раз за разом взрываться аплодисментами.
Потом на сцене появился Гамельн. Улыбнулся своей непередаваемо ехидной улыбкой. Такой неромантичный с виду, жесткий и даже неприятный, совершенно непохожий на классического менестреля, он поначалу заставил людей напрячься и слегка сникнуть. Но стоило его пальцам пробежаться по струнам лютни, а Гамельну завести песнь, как это настроение тут же преобразилось в куда более лучшую сторону.
Изменившее жизнь Ивы волшебство музыки разлилось по комнате. И вновь перед глазами встали забытые замки, полные ветра паруса, травы далеких полей. Звенело оружие в эпических битвах, владыки древности звали в бой, гордый стяг вздымался над златыми волосами Короля Всех Людей. Мчался по волнующимся лугам белый единорог, и пели листья на ветру в волшебных лесах эльфов. Гордые корабли рассекали синие воды неизвестных морей, а прекрасные девы ждали своих героев. Любовь же, как и положено в балладах, толкала последних на великие подвиги и заставляла творить чудеса.
А потом репертуар Гамельна сменился, и вот уже зал хохотал, слушая о похождениях человека-лиса, хихикал над простодушным мужем мельничихи, надрывался от смеха при рассказе о перебранках между эльфом и гномом.
– И правда, чудо как поет, – непривычным для нее восторженным тоном произнесла Дэй во время одной из пауз. – Когда ты говорила, что он хорошо поет, я, признаться, не верила, уж больно голос да и вид у него неприятный. А вот же!..
Ива улыбнулась. Сейчас этот менестрель казался чуть ли не роднее всех на свете. Наверное, именно потому, что напоминал ей о доме.
– Кстати, ушастый, – повернулся Грым к эльфу, – я только сейчас сообразил, что ты ни разу нам не пел. А ведь говорят, что все остроухие хорошо поют.
Калли перевел равнодушно-презрительный взгляд на тролля и некоторое время рассматривал его с такой миной, что любой другой давно бы стушевался и, почувствовав себя букашкой, уполз бы куда-нибудь под стол. Грыму же все было нипочем.
– И не спою, – столь же высокомерно бросил Светлый.
– А чё так? Обделили тебя твои звезды голоском-то? – Тролль то ли решил поиздеваться, то ли отомстить за взгляд, которым его окатили.
55 
