112 
— Не понимаю, — в унисон моим встревоженным мыслям прошептал Тицион, без особых проблем разгадав, о чем говорит Вашарий. — Мальчик мой, прости, но я действительно не понимаю. Я говорил Киоте об этом до твоего прихода. Зачем она тебе? Да, она миленькая, но не красавица. С одной стороны, дочь короля, с другой — незаконнорожденная. Фиониксия тогда на балу выразилась пусть грубо, но по сути правильно. У Дальрона было слишком много детей, чтобы признать их всех. Казна Варрия, и так оскудевшая в последнее время, не вынесет столь существенного бремени, ведь каждого принца или принцессу надлежит достойно обеспечивать, а бедняге Шассару денег не хватает даже на удовлетворение потребностей Карраяра. Поэтому Киота навсегда останется байстрючкой. Бедной как храмовая мышь. Я уж молчу про ее потрясающую способность влипать во всякие неприятности. Не будь тебя рядом — она давно бы упокоилась многим на радость. Зачем, ну зачем тебе вечно ставить свою карьеру под удар, служить посмешищем в глазах подчиненных и знати, опекая ее? А то обстоятельство, что рыбка тебе досталась с икоркой и напрочь испорченной репутацией гулящей девк… хм-м… скажем мягче, особы не слишком тяжелого поведения, многих веселит особенно сильно.
Я уткнулась в плечо Вашария, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Нет, Тицион не желал меня обидеть, он лишь равнодушно и размеренно высказал все то, что терзало меня. Я не заслужила такого счастья — быть рядом с Вашарием. А он не заслужил такого наказания, как я в качестве законной супруги.
— Ваше величество, вы действительно желаете со мной серьезно поругаться? — Вашарий говорил спокойно, но я чувствовала, каких трудов ему это стоило. Голос чуть не срывался от затаенного гнева. — Учтите, вы на грани этого. Киота станет моей женой в ближайшее время. И мне плевать, как к этому отнесется высший свет Нерия. К чему мне одобрение людей, которых я по большому счету презираю? Даже блеск драгоценностей не может скрыть пустоты в их глазах. Да, вы правы, я могу получить любую девушку. Дочери знатных семейств будут выстраиваться в очередь — выбирай любую, хоть по цвету волос, хоть по размеру груди, хоть по величине состояния. Только — вот беда — никто из них мне не нужен. Вы ведь в курсе, что я, пожалуй, лучше всех остальных знаю все постыдные тайны этих родов, поскольку не раз по вашему приказанию копался в их грязном белье. И незапланированная беременность Киоты на фоне этой мерзости кажется таким пустяком, что мне даже смешно ее обсуждать.
Вашарий замолчал, пытаясь отдышаться после своей яростной тирады. Привлек меня ближе, и я внезапно успокоилась. Он на самом деле не бросит меня, пусть даже весь мир будет против. Как я раньше могла в нем сомневаться?
Оглушающую тишину разорвали редкие хлопки — это Тицион зааплодировал речи Вашария. Кисло усмехнулся в ответ на наши недоуменные взгляды.
— Делай как знаешь. — Он с нарочитым безразличием пожал плечами. — Мне-то какое дело? Я пригласил Киоту лишь для одной цели: хотел убедиться, что дар универсала действительно ее покинул. Весь остальной разговор не принимай во внимание — я просто желал удовлетворить свое любопытство. Право слово, за свою очень долгую историю властвования я, пожалуй, впервые становлюсь свидетелем подобного донельзя странного мезальянса. Однако Киота права — любят не за что-то, а вопреки чему-то. Возможно, твое влечение к ней обусловлено лишь желанием защитить от окружающего мира. Когда на нее перестанут обращать внимание — успокоишься и ты, внезапно осознав, что весьма сглупил со своим выбором.
Я зло скрипнула зубами. Н-да, теперь я убеждаюсь: Тицион нисколько не уступает своей жене в умении говорить гадости с самым любезным выражением лица.
— Ваше величество. — Вашарий, должно быть, тоже разгадал хитрость короля, потому как в его голосе скользнула привычная ирония. — Ну что вы, право слово. Совсем не умеете признавать поражение? Вам все равно не удастся расстроить мою свадьбу. Я не знаю, почему вас вдруг так взволновал этот факт, но вам лучше с ним смириться. Киота в ближайшем будущем станет моей супругой, желаете вы того или нет. И, если память мне не изменяет, совсем недавно вы утверждали, что никому не позволите ее обидеть. Почему же первым нарушаете данное слово? Некрасиво как-то, не по-королевски.
Я вцепилась в локоть Вашария, пораженная его словами. Да это же прямое оскорбление! Нам сильно повезет, если после этого нас обоих не кинут в самую страшную из темниц. Однако Вашарий не повел и бровью, хотя ему наверняка было больно. Лишь с усилием отцепил мои пальцы от рукава своего пиджака и ласково поцеловал их, показывая, что не стоит ничего бояться.
112 
