Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
5 
– Не трусь, крошка, все будет в лучшем виде.
– Охо-хонюшки…
– Хватит причитать. Давай лучше ищи уже куколку.
Ива сверкнула на ухмыляющегося друга темными глазами, но спорить было не о чем, поэтому она занялась поисками. Слава богам, думала она, что кикимора появилась недавно в доме, то есть куколка всунута туда, где мог человек ее достать. Вот если бы ее заложили при постройке дома, пришлось бы всю избу разбирать. Под лавками, за печью, в стенных щелях, среди горшков и прочей утвари ничего подозрительного не нашлось. Девушка даже посмотрела за образами.
– Нет ничего… кроме пыли и мусора. Сразу видно, что домового нет, – проворчала она.
– На полатях посмотри, – посоветовал Хон.
– Точно! – Ива полезла наверх. – Ты только смотри в оба, Хон. Я крикну, когда найду.
Ползать на животе по полатям было ужасно неудобно.
– Ну что? – не выдержал приятель. Ива пыхтя добралась до края и свесила голову вниз, чтобы видеть собеседника.
– Ничегошеньки.
– Вот гоблин!
– Точно!
– Да где же она может быть?! Ты не могла ошибиться?
– Вряд ли. – Ива закрутила головой: мышцы уже начало сводить судорогой от неудобного положения. Ее взгляд уперся в матицу. Матица! Главная балка в доме, ну конечно же! Там должна быть щель, если уж закладывать куколку, то только туда!
– Эй, ты чего делаешь? – завопил Хон, глядя, как подруга выделывает немыслимые выкрутасы под потолком.
– Есть, Хон! Нашла! Вот она, сволочь!
Девушка с победоносным видом извлекла маленькую тряпичную куколку из щели над матицей, спрыгнула на пол и стала разглядывать поделку. Куколка лишь отдаленно напоминала человечка. Но для подселения кикиморы этого хватило. И ребенок умер.
– Приготовься, Хон! Бросаю.
Ива сжала куколку в кулаке.
– Гой еси, кикимора, выходи!
И с силой бросила ее об пол. В тот же момент маленькое, похожее на безобразную скрюченную старушку существо показалась у печки. Хон не подкачал – с воплем, очевидно, призванным если не напугать, так рассмешить нечисть – набросил на нее полотнище и схватил. Но кикимора оказалась увертливой, ловко выскочила из его рук и с писклявым визгом бросилась к двери. Из-за полотнища она ничего не видела, но можжевельник почуяла и шарахнулась к окну. Но и там лежали колючие веточки. Кикимора заметалась по комнате. Люди бросились ее ловить. В результате трехминутной бестолковой погони в доме не осталось ничего, что можно было уронить и что не было уронено, но нечисть оказалась связанной, а люди покусанными. Хон, крепко прижимая коленом подвывающую кикимору, оглядывал руки и ругался.
– На, протри этим. Это настой папоротника, против укусов кикиморы самое то. – Девушка перевела взгляд на причину всей этой возни. – Ну вот теперь и поговорим, – нехорошо улыбаясь, произнесла она.
– Что тебе надо, знахарка?! – завопила-завизжала нечисть.
– Ах ты не знаешь, гадина такая?! Ребенка задушила, а теперь ты не знаешь!
– Это не я! – взвизгнула кикимора, отчаянно вырываясь из рук Хона. – Не я это!
– Ах не ты?! Еще скажи, что ты здесь не живешь? Что не ты выжила домовых?! Мне самой с тобой разобраться или родичам малыша отдать?
– Не я это! Не я! Не я!!! – забилась в истерике нежить. – Не я!!! Да, меня подселили! Да, домовых выжила! Но больше ничего не делала! Я даже по хозяйству помогала… правда, получалось не очень…
Это правда – кикиморы или мешали, или пытались помогать по хозяйству. В большинстве случаев результат был один и тот же.
– А мальчика я не трогала!!! Не трогала! Я его даже полюбила! Я ему колыбельку качала, чтобы по ночам не плакал! Колыбельку качала, – плакала кикимора, – колыбельку качала…
– Что же он тогда умер, если не ты его убила?
– Да чтоб тебе, знахарка! Да как я его смогла бы убить?! Я только задушить его могла, а ведь на ребенке ни царапинки!
Девушка задумалась. Насколько она знала, кикимора запросто могла учинять всяческие неприятности домашним: кидаться подушками, бить посуду, наводить мороки, по ночам пугать, но убить никого не могла. Со взрослым человеком ей не справиться, а на детей кикимора могла напасть только в особо суровую зиму. Поскольку эта кикимора жила в доме, то о голоде говорить не приходилось. К тому же, верно, она могла только душить, убивать не притрагиваясь она не умела.
– Допустим, я тебе поверю. Так кто же, как не ты, повинен в смерти ребенка?
– Я не знаю. – Кикимора сжалась в комочек и меленько задрожала. – Не знаю.
5 
