Глава четвертая

Почти над самым обрывом, там, где вольный Урал широкой излучиной отсекает крайние избы города Лбищева, открытая многим ветрам, расположилась тщательно охраняемая казарма пулеметной роты. Станковые пулеметы, с любовью называемые красноармейцами «максимами», заслуженно считались главной ударной единицей мобильной Чапаевской дивизии. Не случайно Василий Иванович лично распорядился занять под пулеметную роту отдельно стоящее помещение, к которому невозможно подобраться скрытым маневром. С одной стороны могучий батюшка Урал, с другой — хорошо просматриваемая улица, а значит прицельно простреливаемое пространство. Все вместе делало пулеметную казарму действительно крепким орешком.

Прямо от казармы, с заднего двора, по отлогому спуску были проложены деревянные сходни, которые облегчали бойцам доступ к Уралу. Дневальные курсировали по сходням и черпали из реки чистейшую воду, для повседневных житейских нужд. Иногда на реке красноармейцы устраивали шумные купания и затевали мелкие постирушки. Жизнь и вода — понятия нерасторжимые, ученые давно уже скрупулезно подсчитали, на сколько процентов обыкновенный человек состоит из воды. Если к этим процентам добавить толику мелких глупостей, наполняющих нашу неукротимо мятежную плоть, можно с лабораторной точностью установить полный ее рецептурный состав.

Внизу, по малой воде, рядом с плоским деревянным помостом был забит капитальный березовый кол, на котором крепился шелковый трос, для ловли донными крючьями знатной каспийской белуги, хорошая особь которой, спокойно вымахивала до двух или трех центнеров. В добрые времена редкий день обходился у Яицких казаков без пареной красной рыбы, редкое застолье накрывалось без свежего посола зернистой икры. А сейчас, как будто благородная рыба бойкот объявила, неделями снасти порожними полоскались в текучей уральской воде, не подавая сигналов о рыбацкой удаче. Смотрящим осточертело без толку мотаться по сходням, проверять холостые снасти, даже лошадиный поддужный колокольчик подвесили на шелковый трос, чтобы не прохлопать улов. Но щедрый в прежние годы Урал не проявлял благосклонности к терпящим голодуху Чапаевцам. Это невозможно ни объяснить, ни понять, однако факт остается фактом, красная рыба словно возревновала к красному же цвету пролетарской революции, не на шутку взбрыкнула и категорически отказалась заплывать на нерест в Урал.

Петька сгорал от нетерпения козырнуть перед обожаемой невестой золотыми червонцами, так геройски добытыми к предстоящей свадьбе у неприступного в своей жадности комиссара. Увесистый тубус тяжелых монет, приятно оттягивающий карман армейских штанов, сам правил в пулеметную роту, где несла почетную службу пылкая красавица Анка. Здесь же расчетливый ординарец планировал наведаться в казарменную кухню, чтобы разжиться к важным вечерним гостям осетровым балычком и баночкой молодого посола зернистой черной икры. У кашевара Арсения всегда имелся в подпольном леднике неприкосновенный запас изысканного рыбного кушанья. Не только от Василия Ивановича, но и от товарища Фурманова регулярно наведывались посыльные в хорошо оберегаемый ледник пулеметной казармы, за вредными для желудков беспартийцев харчишками.

Кашевар, применительно к которому понятия ширина и высота не имеют принципиального различия, дружелюбно поприветствовал, словно песню ворвавшегося в кухню, пышущего энергией и восторгом Чапаевского фаворита. Для демонстрации подчеркнутого уважения к гостю, он отложил только что побывавший в кипящем котле здоровенный черпак и прежде всего поинтересовался драгоценным здоровьем комдива, не забыл вспомнить про балалайку Кашкета и, как полагается, с готовностью полюбопытствовал, чем может оказаться полезным. Узнав о важных приготовлениях к вечернему ужину, Арсений предложил самому ординарцу спуститься в ледники и на свой глазок подобрать для Чапая гостинцев, мотивируя тем, что своя рука завсегда остается владыкой.

  33