88 
– Каких способностей? – переспросила я. – Он все-таки стал неуязвимым, как и задумывалось?
– Нет. – Виррейн холодно усмехнулся. – Крови полудемона Гворий так и не испробовал. Но есть другое поверье. Если во время смерти демон смотрит тебе в глаза, то ты получаешь его силу. Не всю, конечно, но все же. Именно после этого ритуала Гворий стал истинным телепатом. Ну и приобрел кучу дополнительных способностей, которых ты не могла не заметить.
Я понимающе хмыкнула. О да, я заметила. Теперь стали понятны странности, присущие Гворию. Интересно, а как отреагировали бы эльфы, узнав про маленькую тайну своего наследного принца?
– Они бы не одобрили, – ответил на невысказанную мысль Владыка. – Весьма бы не одобрили. Ты уже в курсе, как большинство относится к любой нечисти, даже самой безобидной. Поэтому, если подробности того происшествия станут известны – Гворию не видать трона как своих ушей. Его кандидатуру и так не слишком одобряют из-за нечистокровного происхождения, но против моего выбора вряд ли пойдут. Но эта деталь, вне сомнения, перечеркнет малейшую надежду на корону.
– Значит, на самом деле не Гворию вы прочите роль своего преемника, – скорее утвердительно, чем вопросительно протянула я. – Иначе вы бы не стали упоминать о его темном прошлом при столь большом скоплении народа. Кого-нибудь это обязательно заинтересует. А в таком деле никогда нельзя быть уверенным, что спрятал все ниточки. Да и потом, будущий правитель должен обладать безупречной репутацией. Вы же не только бросили тень на Гвория, но и, по сути, вынудили принять участие в запрещенном ритуале, вновь поставив его под удар.
– А ты умнеешь на глазах. – Виррейн отвесил мне легкий поклон. – И это мне нравится.
Я хотела было спросить, кого в таком случае Владыка прочит на роль будущего правителя эльфийских лесов, но не успела. Именно в этот момент Гворий закончил плести заклинание. Легкая сеть, искрящаяся переливами холодного синего цвета – от небесно-лазоревого до глубокого фиолетового, почти черного, вспыхнула и словно сама по себе воспарила над землей. Вильканиус поспешно опрокинул серебряную чашу с остатками крови на жертвенник, щедро полив останки лесника. Воздух на поляне сгустился до такой степени, что перехватило дыхание. Что-то приближалось к нам. Неторопливо, зная, что мы не успеем убежать. Повеяло ветром, только облегчения он не принес. Слишком много было в нем сладкой вони разложения и приторных погребальных благовоний.
Я с трудом сдержалась, чтобы не попятиться, когда граница круга, до того лишь едва мерцающая, неожиданно вспыхнула ярким пламенем, надежно отсекая нас от творившегося внутри ритуала. Краем глаза я заметила, как Шерьян подался вперед, жадно наблюдая за происходящим. В его ореховых глазах отражалось безумие огня, и мне стало не по себе. Он выглядел в этот момент таким далеким, таким незнакомым и таким чужим. Наверное, сейчас я бы сумела его убить без малейшего сожаления. Жаль, что немного не подходящее время для вызова.
– Н-да уж, – пробормотал рядом Владыка, но больше ничего не сказал.
Над останками лесника взмыла легкая сиреневатая дымка. Что-то отвратительное зашевелилось в коконе черных обгоревших тряпок, отчего тошнота подкатила к горлу. Гворий тотчас же полоснул себя по запястью безупречно заточенным кинжалом. Одно мгновение края пореза оставались чистыми, затем заполнились тягучей венозной кровью.
Я отвернулась, не желая наблюдать столь отвратительное зрелище. Нет, неправильно это – делиться своей кровью с трупом. Сама бы я вряд ли пошла на подобное. Конечно, я не знала подробностей этого ритуала, но суть могла уловить. Слишком похоже это было на открытие круга мертвых. Наверняка сейчас, по сути, произойдет обмен телами. Рыжеволосый эльф вновь вздохнет полной грудью, словно и не умирал вовсе, а Гворий прочувствует всю ту боль, которую ощутил несчастный перед смертью. И что хуже всего – увидит изнанку мира. Безрадостную пустошь за рекой мертвых, где душам суждено скитаться вечность до перерождения или суда богов. Там только пыль и туман. Ни надежды на спасение, ни радости, ни любви.
Гворий посерел лицом, когда первая капля крови упала в рот лесника. Точнее, в то, что от него осталось. Лишь изумрудные глаза, особенно яркие сейчас, отчетливо выделялись на бескровном лице. Пошатнулся и, наверное, упал бы, если бы Вильканиус его не подхватил и не помог опуститься на жертвенник. Я забеспокоилась. Странно, я считала, что именно целителю, а не Гворию отведена роль проводника между миром мертвых и живых.
88 
