ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  110  

Выйдя из квартиры Гэри Дея, они обнаружили, что двери лифта по-прежнему открыты, кабина пуста, но из нее доносятся голоса, бормочущие на незнакомом языке… или скорее из шахты, по которой она перемещалась. Звучали они, как и описывал Бейли: зловещие, спешащие сообщить что-то важное, угрожающие. В мире прошлого говорить могли только люди, но Кирби заподозрил, что эти голоса людям как раз и не принадлежат.

Когда они обогнули угол и вышли в длинный коридор, синий экран мерцал в дальнем его конце, хотя компьютерный голос тревогу не поднимал.

По левую руку находились две квартиры. Первая принадлежала Маку и Шелли Ривс. Кирби не располагал временем, чтобы часто слушать радио, но раз или два попадал на шоу Ривсов, и программа ему понравилась.

Дверь они нашли открытой. Две комнаты выглядели такими же пустыми, как и везде. Никто не ответил на голос Бейли.

— Они, наверное, поехали в театр или обедали, когда произошел прыжок, — предположил Кирби.

— Будем на это надеяться.

Когда они подходили к двери квартиры «3–3», в которой жил Филдинг Уделл, синий экран заговорил: «Двое взрослых мужчин. Над землей. Третий этаж. Южный коридор. Уничтожить. Уничтожить».

Последовав примеру Микки Дейла, Бейли пристрелил экран.

— Какая-то охранная система? — спросил Кирби.

— Похоже на то.

— Зачем она в заброшенном здании?

— Понятия не имею.

— Думаете, здесь есть кому откликнуться на этот приказ?

— Пока я могу сказать, что нет. Но только пока.

У квартиры Филдинга Уделла они встретили запертую дверь. Звонок не работал. Бейли громко постучал. Ему не ответили.

— Мистер Уделл! — крикнул Бейли через дверь. — Мистер Уделл. Это Бейли Хокс. Я живу в квартире «2-В». — Он подождал, потом добавил: — Мистер Уделл. Мы собираемся в квартире сестер Капп, чтобы вместе справиться с этой напастью.

И на это ответило молчание.

— Может, он находился вне дома, когда это произошло? — спросил Кирби.

— Не думаю, что он часто покидает квартиру.

— Вы хотите взломать дверь, посмотреть, не случилось ли с ним чего?

Бейли на мгновение задумался.

— Вы знаете этого человека?

— Виделся с ним раз или два.

— Он довольно чудаковатый.

— Можно сказать и так, — согласился Кирби.

— Я думаю, а вдруг он, как я и Марта, к моменту прыжка вооружился пистолетом. Если мы вломимся в квартиру, а Уделл вооружен, он может начать стрелять, или я, или мы оба.

Они пошли к южной лестнице в западном конце коридора и спустились на второй этаж.

* * *

Свидетель

Он стоял то ли в библиотеке, то ли в кабинете, рядом с открытой дверью в гостиную, слушая женщин, помогающих друг другу не терять присутствия духа.

Через коммуникатор охранной системы в правом ухе он слышал сигналы тревоги и требование уничтожить всякий раз, когда они звучали. Когда-то, в далеком прошлом, Свидетель входил в число тех, кто совершал требуемые убийства. Те немногие, кто пережил Погром, а потом и Зачистку, стремились найти убежище в «Пендлтоне», если оказывались в непосредственной близости от величественного особняка, потому что только это здание, казалось, служило убежищем в переменившемся мире. Но стены особняка становились для этих людей стенами западни. Свидетель производил благоприятное впечатление на оборванных и настороженных выживших, потому что выглядел как все они, а не как Опустошение. Численность Опустошений, когда-то составлявшая миллионы, в те дни уменьшилась до нескольких, потому что они давно и тщательно вырезали человечество и теперь необходимость в услугах большинства из них отпала. Он приветствовал людей, переживших Погром, приглашал в свою крепость, а когда они проникались к нему доверием, безжалостно убивал.

Но уже многие годы ни один выживший не появлялся в окрестностях особняка, так что необходимость убивать отпала. Теперь у него, единственного носителя информации об истории мира до Погрома и хранителя этого судьбоносного здания, осталась только одна работа — наблюдать. Учитывая полное одиночество и огромный и ужасный груз знаний, осведомленность о том, каким когда-то был мир, и ежедневное общение с миром сегодняшним, возможно, ожидалось, что изменится и он. И со временем его охватило чувство утраты. Поднялась волна угрызений совести, даже жалости.

Сто шестнадцать дней тому назад меланхоличная рутина его полной изоляции нарушилась. Начались первые флуктуации, эти необъяснимые ретроспекции «Пендлтона», каким он когда-то был. В 1897 году, когда стоял высоко на холме над тем же городом, но куда меньших размеров. Флуктуации продолжались два дня, и в какие-то моменты настоящего на некоторое время сливались с какими-то моментами прошлого. Потом произошел переход, забросивший Эндрю Норта Пендлтона, его жену и двоих детей в это безжалостное будущее, среди постоянно мутирующих обитателей которого не было ни одного, кто бы не убивал, в мир непрекращающегося насилия.

  110