51 
На потолке светящийся желтый диск, которого не было при первоначальном осмотре комнаты, тускнел и тускнел. Логан схватил фонарик с туалетного столика.
Видение разрухи и запустения в спальне сенатора длилось меньше минуты. Грибы составляли ему компанию дольше, но, конечно же, скоро они тоже исчезнут, реальность вернется, как прилив.
В тающем свете он увидел, как змееподобные грибы начали вибрировать, не все разом — сначала одни, потом другие. Волновое движение напоминало перистальтику, заставляющую пищу продвигаться вниз по пищеводу, а потом по пищеварительному тракту. То ли эти трубчатые организмы проглатывали грызунов и пропускали через себя, то ли представляли собой внутренности какого-то чудовища.
Ранее квелое воображение Логана теперь расцветало пышным цветом. Если грибы способны на внутреннее движение и столь радикально отличались от других представителей растительного мира, тогда они, возможно, и перемещающиеся, могут ползти, обвивать, ударять.
Что-то случилось с растущими группами поганками. Кожица на макушке каждой шляпки начала сползать вниз, напоминая крайнюю плоть, открывающую головку члена. И над каждой макушкой в воздухе повисли крошечные клубы белого пара, словно дыхание миниатюрных ртов в морозное утро.
Светящийся диск на потолке потемнел. В ярком луче фонарика зависшие в воздухе частицы блестели, словно алмазная пыль. Все-таки не пар. И слишком большие, чтобы принимать их за составляющие тумана, большие, как — некоторые даже больше — крупинки соли, но при этом гораздо более легкие, раз уж не падали на землю. Споры.
Инстинктивно Логан Спэнглер задержал дыхание. Сосредоточился на новой угрозе. Его больше не волновали змееподобные трубки, которые, возможно, могли оторваться от стен и, выпустив щупальца, схватить его. Теперь его куда больше волновали облачка спор. Потому что споры всегда делали одно и то же: колонизировали новую территорию, закреплялись на ней. Он убрал пистолет в кобуру, повернулся к двери и принялся изучать три петли, освещая их лучом фонарика.
* * *
Вернон Клик
На посту службы безопасности Вернон Клик уделял внимание только двум из шести плазменных экранов. Один показывал северную часть западного коридора на третьем этаже, второй — северный коридор на том же этаже.
Он наблюдал, как впавший в старческий маразм коп, Логан Спэнглер, нажимает на кнопку звонка квартиры этого говнюка-сенатора, наблюдал, как он кому-то звонит… вероятно, этому засранцу-управляющему, Тому Трэну, который одевался, как почетный гость на конгрессе выродков… потом наблюдал, как Логан входит в квартиру, открыв дверь универсальным ключом. И с того самого момента Вернон ждал, когда же Спэнглер выйдет из квартиры «3-Г», где, вероятно, не терял времени даром, посасывая девяностолетний виски сенатора, прямо из бутылки, через соломинку.
Вернон Клик не отличался терпением. В свои тридцать лет он все еще поднимался к вершине, и любой, кто задерживал его путь к славе и богатству даже на пять минут, немедленно попадал в список врагов. Список этот уже занимал двенадцать страниц разлинованного блокнота большого формата. Вернон точно знал, что придет день, когда он поквитается с каждым из этого списка, так или иначе, но дав всем знать, кто расплачивается с ними по счетам.
Если бы не власть имущие и их многочисленные жалкие холуи, Вернон давно бы уже достиг вершины. Но судьба всегда играла против таких, как он, ему приходилось работать в три раза больше тех, кому судьба подыгрывала, и быть в десять раз умнее, чтобы достигнуть успеха, которого он заслуживал. Даже для того, чтобы стать сотрудником службы безопасности «Пендлтона», ему пришлось продираться сквозь многочисленные преграды, которые ставили у него на пути евреи, нефтяные компании, республиканцы, все нью-йоркские издатели, заключившие между собой тайное соглашение и не пускавшие на рынок исключительно талантливых писателей, режущих правду-матку, плетущие интриги армяне, государство Израиль… которое, и не удивительно, управляется евреями… и это еще не все — два тупых психолога-методиста старшей школы, действительно заслуживающие того, чтобы их скормили диким свиньям, даже спустя тринадцать лет после их предательства.
Вернон так близко подошел к реализации давно лелеемых грез, что, возможно, это была предпоследняя ночь, которую он проводил в «Пендлтоне», этой выгребной яме жадности и привилегий, среди всех этих заносчивых сук и самодовольных мерзавцев, не упоминая старых ведьм Капп и древних уродов, вроде Сайлеса Кинсли, который долгие годы ничего не давал обществу, зато продолжал потреблять его ресурсы вместо того, чтобы сделать всем одолжение и сдохнуть. Вернону осталось изучить и сфотографировать только две квартиры, их жильцы собирались отъехать из города на ближайший уик-энд.
51 
