22 
– Значит, я был прав, когда заставил тебя записывать все сведения о картинах! – провозгласил он с нотками самодовольства.
Сюзанна едва удержалась, чтобы не показать ему язык.
– Знаешь, я перерыл все бумаги Цируса, а он, надо заметить, не выбрасывал ни клочка бумаги, и нигде не нашел ни единого упоминания о «Диаборне».
Ее удивило уже одно то, что он искал.
– Да ты и не мог найти – я же говорила, дело не дошло даже до предварительного соглашения.
– Понимаю. Удивляет другое: ни единого намека, вообще ничего. Как такое могло получиться? – Голос Марка звучал низко, каждое слово – как-то особенно четко.
У нее мурашки поползли по телу от его тона – почти физически она чувствовала, что весь ее грандиозный план сейчас рухнет ей на голову. Господи, как она глупа, что затеяла все это; Марк просто играл, когда давал понять, что готов следовать желаниям Цируса.
Но ее здорово беспокоит еще кое-что: наверняка он проверяет, как далеко она решится зайти в стремлении добиться цели. «Нет, не дождется!» – сказала она сама себе.
– А в ежедневник ты заглядывал? – спросила она. – Уверена, он и Пирс часто встречались в последнее время, обедали вместе.
– Нет, не смотрел. Да ведь там, скорее всего, указаны время и место встречи. Говорил с Джо Бревстером: он считает, что Цирус просто вытирал ноги о твоего драгоценного Пирса и никогда не собирался передавать ни ему, ни музею свои картины.
Машина припарковалась возле музея «Диаборн». «Крепись! – приказала себе Сюзанна. – Он только и ждет, чтобы ты сорвалась. Еще две минуты – и ты увидишь Пирса. Все будет в порядке, осталось совсем немного». Она прикрыла глаза, удерживая слезы. Боже, как непрофессионально она поступила! Не хватало еще, чтобы Марк увидел ее слезы…
Служащий автостоянки уже спешил к ним. Марк обошел машину и, открыв дверцу, помог Сюзанне выйти. Она старалась на него не смотреть.
– Я предполагала, что ты придешь к таким выводам.
Он шагал за ней, отставая немного.
– Неужели ты так быстро сдаешься, Сюзанна?
От сарказма, звучавшего в его голосе, ей захотелось его ударить, – бороться с ним другими способами у нее нет сил.
– А чего ты от меня ожидал? Что я побегу подделывать письма, чтобы убедить тебя в обратном? Нет уж, не опущусь до такого.
В конце концов, даже если коллекция уплывет у нее из-под носа, жизнь на этом не кончится. И что она так расстроилась, как девочка-первоклассница из-за двойки! Стало чуточку легче.
– Чего на самом деле хотел Цирус, на сегодняшний день никто не может знать. Твое право верить или нет моим словам. Поступай, как считаешь нужным.
– Хорошо, – вдруг сказал он неожиданно мягко, – ты меня убедила.
Выставка оказалась самой большой из всех, на каких Сюзанне удалось побывать за три года работы на «Диаборн». Пришли все более или менее знаменитые художники Чикаго с друзьями и знакомыми, – создавалось впечатление огромной толпы. Пирс, наверно, обзванивал всех целую неделю, причем лично; да, внушительное зрелище…
– Все здесь выглядит, как в большой ярмарочный день, – сыронизировал Марк.
Увиденное явно не произвело впечатления – кажется, он гораздо больше, чем искусством, интересуется напитками, что предлагают официанты, одетые во все белое.
Сюзанна еду отвергла – как в такой момент вообще можно что-то есть? Марк простил ей отсутствие аппетита, когда увидел, что к ним неотвратимо приближается некая матрона, с неправдоподобно каштановыми волосами.
– Привет, Сюзанна, как дела? – задала она вопрос, но смотрела при этом исключительно на Марка. – А это, должно быть, мистер Херрингтон?
– Да, мистер Марк Херрингтон. Марк, это миссис Адамс, член Совета директоров, – пробормотала Сюзанна.
– Приятно познакомиться, мистер Херрингтон, улыбнулась миссис Адамс. – Надеюсь, вам понравится наша маленькая выставка.
Слышал бы ее сейчас Пирс – это его-то выставка «маленькая».
– О, конечно! – откликнулся Марк. – Разумеется! Но миссис Адамс рано праздновала победу, – Марк подцепил с подноса следующий бутерброд и проговорил, прежде чем откусить:
– Одну минуту… Вот что я называю великим искусством. Посмотрите, какое совершенство: тонкий ломтик хлеба, покрытый сыром, немного масла, лук и вершина бутерброда – слой икры… Никакой художник не передаст чудесного вкуса этого бутерброда. – И одним движением отправил все сооружение в рот.
Миссис Адамс холодно улыбнулась. Марк так же холодно усмехнулся, взял Сюзанну за локоть и повел по галерее.
22 
