41 
Однако только что расправившийся со своим «противником» Оливер решает помочь брату. Он поворачивается к Ингвару и без предупреждения одним изящным взмахом руки посылает в его сторону ловчую «сеть». Она должна упасть сверху и повалить юношу на землю рядом с его незадачливой «жертвой». Вот только намерения Оливера выдало приподнятое плечо и взгляд через него. Будто наяву Ингвар увидел, как старший из двоюродных братьев разворачивается к нему и, пользуясь энергией этого движения, швыряет в его сторону хитрое заклинание. Ладони Оливера не видно, так что угадать, что это будет, почти невозможно. Поэтому Ингвар, продолжив свой поворот в сторону старшего кузена, выкидывает вперед правую руку, выставляя перед собой «щит», и тут же поднимает вверх левую руку с аналогичным заклинанием. Изящная ловчая «сеть» Оливера приземляется как раз на верхнюю защиту. Однако спина и бока юноши сейчас открыты, а руки заняты. И младший из родных братьев Ингвара решает поучаствовать в потехе. Его атака — это самый обыкновенный бросок энергии, действует как сильный толчок. Но в этой битве потеряешь равновесие — все пропало.
В этот раз Ингвар просто не мог увидеть неожиданную атаку, но в какой-то момент понял, что она непременно последует. Не может быть иначе. И «сеть» Оливера он сбросил прямо на мелкого братишку, сам же закружился на одном месте, держа оба «щита» в руках. И чем быстрее он двигался, тем сильнее и больше они становились, постепенно образовывая вокруг юноши непробиваемую вертящуюся круговую стену. Но сегодня Ингвару не хотелось обороняться. Он хотел биться, нападать, совершать невозможное. И вот эта идеальная защита разлетается на невидимые обычному глазу осколки. Они летят в братьев. Все шестеро закрываются руками, быстро строят оборонительные заклинания. Сладкий миг. Для него. А вот друзья его детства в один миг оказываются… взаперти. Огромные осколки заклинания разрослись еще больше и одинаковыми пирамидками накрыли всех шестерых. Прозрачные и непробиваемые изнутри, они напрочь блокировали юношей. Впрочем, пройдет пара минут, и как минимум двое из них догадаются, как выбраться. Но разве не чудесно, когда ты стоишь на тренировочной площадке, понимая, что обезвредил всех возможных противников?
Ингвару хотелось смеяться. Но не от эйфории победы над братьями, а от осознания собственного мастерства, своей успешности. От какой-то особой бесконечной радости существования, что накрыла его три дня назад. На том балу. Да, наверное, именно тогда или чуть раньше.
Мановение руки — и прозрачные тюрьмы исчезают в небытие. И на юношу обрушиваются шутливые угрозы и упреки братьев. Оливер и Ирвин хлопают его по плечам, качая головой и с некоторым недовольством восхищаясь задумкой. Однако боевой пыл у всех пропал. Пообещав «поквитаться с подлецом», они расходятся, кто один, кто в группе. Старшие из кузенов зовут его с собой, но почему-то Ингвар не может уйти с поляны. Ему мало, ему так демонски мало. И хочется еще. Но чего? Даже не боя. Просто выхода энергии. Куда — неважно. Братья скрываются за деревьями и кустами, а юноша вздыхает с каким-то особым упоением. Вот сейчас. Пожалуй, сейчас.
И медленно начинает двигаться. Левая ступня чертит в воздухе совсем невысоко над травой полукруг. Правая рука повторяет это движение на уровне груди. Левая с напряженной ладонью опускается вниз. И резко взмывает вверх. А теперь шаг в сторону. И вперед. Руки юноши движутся словно сами по себе. И он точно знает, куда ставить ноги. Только это не заклинание. Не ритуал. Ингвар не понимает сам, что творит, но абсолютно уверен, что все делает правильно. Единственно верным способом. Он словно танцует под неслышимую музыку. А энергия кружится рядом, подсказывает, ластится, но это только первое впечатление, ведь на самом деле…
Отец Ингвара первый почувствовал неладное. Храм будто ожил. Энергия вокруг начала закручиваться совершенно невообразимым образом. Будто пробудились такие силы, которых никто из них даже не видел, не то чтобы управлял ими. Огромный неведомый мир распахнул свои врата, ясно показав всем присутствующим, насколько крохотен тот кусочек бытия, в котором они живут.
— Удзару! — воскликнул брат Ульберна, вскакивая и с восторгом рассматривая пришедшие в движение силы, о которых он раньше только догадывался.
Он говорил что-то еще, но Ульберн его уже не слушал. В его памяти сейчас всплыли семейные хроники, где рассказывалось о тех нескольких избранных, которым Удзару явил свое могущество. Неужели сейчас древнее божество выбрало себе еще одного истинного жреца? Еще одного великого имлаймори во спасение людей? Это, конечно, огромная честь, но… кого? Нехорошее предчувствие кольнуло сердце отца Ингвара. Он бросился в парк, ища источник волнения. Туда же спешили и все остальные. Их встревоженные голоса раздавались то тут, то там. Ульберн отчаянно надеялся услышать среди них голос своего наследника. Но так и не услышал.
41 
