Последние отзывы

  14  

Подойдя к сидевшим на полу бойцам, обер-лейтенант присел на корточки и повторил сказанное. Растерянно выглядевшие красноармейцы вразнобой закивали, соглашаясь с офицером.

Рокот моторов самолёта стал громче, приблизился, и на поляну легли отблески посадочных фар.

Металлическая птица грациозно и почти бесшумно коснулась колесами земли, чуть подпрыгнула и покатилась вдоль линии костров.

Рауф поднялся и, подойдя к окну, высунулся наружу. Отдал короткое приказание дежурившему там часовому.

От дома, хорошо видимый в пламени костров, отбежал к лесу десантник. Скрылся в кустах.

Самолет достиг конца линии костров и, ревя моторами, стал разворачиваться для взлета. Открылась дверца в фюзеляже, и там стал виден силуэт человека. В руках он держал лестницу и ждал только окончания движения.

Стоявший у окна офицер прищурился — от леса отделилась группа людей, тащивших в руках носилки. Он удовлетворённо кивнул головой и повернулся к радистке.

— Ну что ж, фройляйн, позвольте откланяться! Надеюсь, следующая наша встреча произойдёт уже при менее драматических обстоятельствах…

— Надеюсь на это, обер-лейтенант… — майор произнес это на безукоризненном немецком языке.

Сигнал! Первые же слова, которые Гальченко скажет не по-русски!

Просунув руки под стол, Котенок выхватила из ременных петель, прикрепленных под ним, своё оружие.

Чпок!

Приглушенный «Брамитом» выстрел, был почти неразличим в шуме моторов самолета. Выронив пулемёт, охранник откинулся назад.

Чпок!

Схватился за простреленное колено Клаус.

Марина стреляла, не поднимая оружия из-под стола.

Неуловимым движением сместившись в сторону, майор перехватил пистолет своего немца, ловко вывернул его из ослабевшей руки и толкнул того в кучу сидящих на полу людей. Где его немедленно и с явным удовольствием встретили…

Опешивший офицер, начавший было разворачиваться к майору, сделал шаг назад. Рука его метнулась к автомату…

Чпок!

… и бессильно повисла, простреленная в локте.

А в следующую секунду его и радиста уже спеленали, засунув им в рот импровизированные кляпы из красноармейских пилоток. Припав на колено, Котенок скользнула к двери и осторожно потянула её на себя.

Пусто.

В прихожей не было никого.

— Чисто…

— Отлично, — вооруженный двумя пистолетами майор уже был рядом. — Марков, окно!

Блеснув в отраженном свете костров стеклами, створки медленно затворились.

Еле заметно шевельнулись ветки на краю поляны. Увенчанный набалдашником глушителя, поднялся из густой травы винтовочный ствол. Ещё один, чуть погодя, высунулся с чердака дома.

Чух!

Стоявший в проеме дверцы самолета человек переломился в поясе и осел на пол.

Чух!

Пробив грудь переднего носильщика, пуля ударила в плечо и второго. Оба они рухнули в траву. Секундой позже вторая пуля успокоила, начавшего было вопить, раненого. В остекленении самолета, прямо напротив лица пилота вдруг появилось отверстие! Ещё одно! И ещё…

Стоявшие около костров десантники схватились за оружие. Не слыша в гуле моторов выстрелов, они, тем не менее, почувствовали какую-то угрозу.

Поздно!

Из распахнувшейся двери дома ударил пулемёт. Из окон его поддержали автоматы.

Первая же очередь повалила на землю несколько человек. Уцелевшие десантники метнулись к лесу. Но оттуда негромко кашлянула винтовка, и передний немец, схватившись за простреленную грудь, рухнул в траву. Остальные залегли, не желая испытывать судьбу — на открытом пространстве, подсвеченные собственными кострами, они представляли собою прекрасные мишени для любого стрелка.

Пулемет из дома перенес огонь на кабину самолета, и стекла её посыпались под ударами пуль.

— Бросайте оружие! — донеслась со стороны дома команда на чистом немецком языке.

Приподнявшийся из травы немец, вскинул было свой пулемет, но тотчас же получил пулю в спину и ткнулся лицом в землю.

Пулеметная очередь со стороны дома взметнула землю среди лежащих десантников. Вскрикнул и схватился за плечо ещё один из них.

— Не стреляйте! Нихт шиссен! — поднялись над травой руки.

Подбежав к самолету, Марина остановилась, держа на прицеле лежащего в дверном проеме немца. Нога его свешивалась наружу.

— Чего ждём? — нарисовался рядом Марков. — Боишься — укусит?

  14