32 
Но все же Татика впервые путешествовала совершенно одна. Теперь в дороге о ней никто не позаботится, в Глазго или в Инвернессе ее не встретит сотрудник посольства, не будет ждать удобный экипаж, чтобы доставить до места назначения. А по прибытии в замок ей придется проявлять смирение, то есть вести себя так, как не доводилось никогда в жизни.
«Это самое настоящее приключение», — подумала она.
Неожиданно для себя Татика вспомнила о викингах, о том, как они отправлялись завоевывать неизвестные земли, заранее зная, что могут быть убиты, ранены или захвачены в плен. Она очень надеялась, что в замке есть библиотека и что у нее будет возможность продолжить изыскания, начатые в Британском музее. Столько всего хочется узнать и понять! Представила качающиеся на волнах узкие лодки викингов, их вождей в рогатых шлемах, голубоглазых рулевых, вглядывающихся в горизонт в поисках суши. Она представила, как молодой викинг с мускулистым, а не рыхлым, как у лорда Кроули, телом обнимает и ласкает ее, целует в губы, и его прикосновения вызывают в ней сладостный трепет, а не отвращение и омерзение.
Татика так глубоко задумалась, что забыла о раскрытом журнале, который лежал рядом на сиденье. В реальность она вернулась, только когда поезд остановился в Крю. Заботливая Эллен упаковала для нее корзинку с едой, но Татике хотелось пить, поэтому вместе с остальными пассажирами она отправилась на поиски буфета.
Отстояв небольшую очередь, она купила чашку горячего чаю, выпила и прошла в дамскую комнату, чтобы вымыть руки. До отхода поезда оставалось совсем чуть-чуть времени, поэтому она поспешила обратно в вагон и озадаченно оглядела появившихся там четырех пассажирок — она не раз видела женщин такого сорта, разгуливающих по Риму или Вене. У них были ярко нарумяненные щеки, алые губы и густо накрашенные ресницы, а у двоих, ко всему прочему, волосы были выкрашены в золотистый цвет, но настолько плохо и неумело, что напоминали паклю.
Татика села на прежнее место, в уголок, и, оглядев лежащие на багажных полках чемоданы пассажирок, поняла, что эти женщины — актрисы. На всех этикетках было написано: «Служебный вход, Каледонский театр, Глазго».
Пассажирка, сидевшая напротив Татики, улыбнулась.
— Вам интересно, кто мы такие, а нам — кто вы, — сказала она. — Удивительное совпадение: вы тоже едете в замок Крейг. — При этих словах она перевела взгляд на сумку Татики.
— А вы хорошо знаете замок? — спросила девушка.
— Еще бы! Мы провели там две ночи в прошлом году, когда у нас закончился контракт в Глазго. Здорово там было, правда, Гвен? — обратилась она к соседке, той самой, у которой волосы были выкрашены в золотистый цвет.
— Отлично провели выходные, — согласилась Гвен, — но на дольше я бы там не осталась. Это место нагнало на меня страху!
— Вы знакомая герцога? — спросила у Татики та, что сидела напротив.
— Я получила место компаньонки вдовствующей герцогини Стрэскрейг, — ответила девушка — Кстати, расскажите о ней.
Женщина по имени Гвен расхохоталась.
— Неужели вы могли подумать, что нас знакомили с герцогиней? — взвизгнула она — Да кто ж нас к ней пустит! Нет, нас принимал только хозяин. Боже! Если и существуют на свете красивые мужчины, так это герцог! Вот Энджи расскажет вам о нем.
Оказалось, что Энджи зовут ту самую женщину, что сидела напротив Татики.
— Ну, — засмущавшись, проговорила она, — он именно такой, каким должен быть герцог. Надеюсь, и в этом году он снова пригласит нас, особенно если и вы там будете.
— Я никогда раньше не была в Шотландии, — призналась Татика, — расскажите, как тут живут.
— Да рассказывать-то, собственно, нечего, — поспешила ответить Гвен, опередив Энджи. — Здесь холодно, чертовски неуютно, и все жутко угрюмые. Вызвать улыбку у зрителя труднее, чем без иголки вытащить из пальца занозу.
— Ну, не преувеличивай, — возразила Энджи. — Видите ли, новую пьесу мы обычно ставим в Глазго, затем играем ее в Эдинбурге, а потом постепенно двигаемся на юг, пока не доберемся до Лондона Новый спектакль — это всегда сложно, мы еще не сыгрались, роли заучены плохо. Эй, Рози! — обратилась она к третьей женщине, рядом с Татикой.
— Ой, даже не говори! — застонала Рози. — Я не могу сразу выучить свои реплики, только к концу третьей недели.
— Вот уж вернее и не скажешь! — воскликнула Гвен. — Мне уже надоело, кроме своей роли, учить еще и твою!
32 
