По сведениям агентуры, лиц, прибывающих из окружения противника, и разведки партизанских отрядов, немецкие войска грабят население, отбирая у него хлеб, скот, птицу, одежду. В некоторых местах немцы применяют следующую тактику: в одной деревне забирают у колхозников вещи и выменивают их на продукты в других деревнях.
Снятый урожай немцы увозят в тыл.
Проходя по колхозным поселкам, немецкие войска забирают у колхозников домашнюю утварь: чугуны, сковородки, подковы, напильники, старое железо и в кузницах силами солдат изготовляют шрапнель. Такие случаи имели место в деревнях Лонно-первая и Лонно-вторая.
Немцы насилуют женщин и расстреливают семьи партийно-советского актива.
В дер. Лонно все женщины, жены советских работников и рабочих лесоповала, были выведены немцами на улицу для расстрела. Женщинам удалось бежать только благодаря подошедшей разведке наших войск.
Немцы усиленно ведут среди населения агитацию о том, что якобы Москва окружена, а Ленинград и Киев заняты немецкими войсками, что Советская власть больше уже существовать не будет и т. п.
Население относится к немцам озлобленно, отмечается рост массового недовольства самоуправством немцев, жители саботируют мероприятия по уборке хлеба, не выходят на оборонные работы, часть их уходит к партизанам.
В некоторых деревнях немцы создают самоуправления. В дер. Щучье во главе самоуправления немцами посажен б. председатель колхоза Ковалев. Он выполняет все поручения немцев, предает им лиц, вновь появляющихся в деревне. Провокаторы выявлены в деревнях Ломоносово, Филино, Васильеве.
Партизаны ведут борьбу с выявленными провокаторами. Один из них, б. кулак, был партизанами схвачен и расстрелян.
Выброшенный в ярцевском направлении наш резидент «Орел» помимо переданных военно-разведывательных данных сообщил, что им в дер. Колковичи подожжена рожь до 4 га, а в дер. Скачихино амбар — с рожью и картофелем, подготовленными неприятелем для отправки в тыл.
Действующие в Батуринском районе партизаны уничтожают немецких солдат, появляющихся в одиночку или небольшими группами.
10 августа 1941 г. из Москвы в Андреевский район пробрался старик Иванов, у которого имеется известное НКВД СССР послание московского архиепископа старообрядческой церкви, призывающее всех старообрядцев взять в руки оружие и направить его в защиту Родины против «новоявленного антихриста» Гитлера.
В адрес руководительницы евангелистской общины в Сычевском районе Гуковой аналогичный документ поступил от московского евангелистского центра. По его получении Гукова стала вести среди населения активную агитацию за Советскую власть.
Народный комиссар внутренних дел
Союза ССР Л. Берия
* * *
Борисов, улица 3-го Интернационала, Штаб группы армий «Центр», 17 августа 1941 года. 21:12
На первое совещание у нового командующего группой армий прибыли все сколько-нибудь значимые военачальники: с вечной ироничной усмешкой на лице сидел в дальнем конце стола Гудериан, Герман Гот развалился в кресле, сцепив узловатые пальцы на груди, чуть дальше сверкала лысина Штрауса62, командира девятой армии, «Зенитчик»-Вайкс63, как за глаза называли командира второй армии, читал какие-то бумаги, поминутно поправляя очки в тонкой оправе. Все ждали, когда «Умный Ганс»64 начнет совещание. Тот, однако, не спешил, беседуя о чем-то вполголоса с генерал-майором Грейфенбергом. Очевидно, выяснял у начальника штаба какие-то детали. Внезапная отставка фон Бока стала неожиданностью для всех. А уж то, что передача дел произошла дистанционно, по телефону, вообще ничего, кроме недоумения, у присутствующих не вызывало!
Назначение фон Клюге на этот пост огорчало и «Быстроногого Хайнца», и «Папу Гота». Оба уже имели в прошлом трения с осторожным и, как им казалось, медлительным, командующим четвертой танковой армией. Гудериан даже как-то в сердцах назвал его «трусом, из-за которого мы еще не в Москве», и дело чуть не дошло до дуэли! Тогда лишь вмешательство фон Бока предотвратило ее. Осложняло положение командиров танковых групп и то, что с мнением Клюге теперь им приходилось считаться, так сказать, дважды. С руководства танковой армией его никто не снимал, и выходило, что следующей инстанцией, к которой они могли апеллировать, становилось Главное командование сухопутных войск!