— Сильно?
— У него оружие.
Прецизионная точность.
— Какое?
— А всякое. Бластер точно есть. Еще гаузер и блиссер. Блиссером он кормится.
Так. Никаких связных мыслей у меня не возникало, одни междометия. Что за светотень творится? Элман с оружием?..
— Где Сольвейг?
— Уже едет.
И то легче. Вы можете удивиться, почему в моем рассказе все время мелькают одни и те же имена. На самом деле весь постоянный штат подчиненных нашего шефа составлял четыре десятка человек — включая санитарную полицию — и из этих четырех десятков почти половина разбросана по дальним куполам. Не так и много остается для делового и дружеского общения.
— Где этот парень засел?
— В куполе Чаплина. — Киношники лифтанутые… — В третьей верхней отводке. Но он разбил дорожку, так что подобраться к нему впрямую никак — он простреливает все подходы, да и большую часть купола.
Час от часу… Точно сговорились все вокруг не давать мне ни минуты подумать спокойно. Первый раз в жизни со мной творится этакая светотень.
Пять минут спустя я был на месте — вооруженный, как я полагал, до зубов, потому что бластеры кареловских громил так и болтались у меня на ремне. Полагал я неверно — поджидавшие меня ребята из милицейских увешались опасной для здоровья мишурой так, что кожи не видно. Сольвейг, Эрик и Эрнандес (за все годы нашей совместной службы, а он поступил в пентовку еще до меня, я так и не узнал, имя это или фамилия — во всех документах он значился просто как Эрнандес) отогнали неорганизованную ополченскую банду за пределы досягаемости элмановского бластера. На большее моих коллег не хватило, ибо ополченцы рвались в бой, ругаясь и призывая все кары, хвори, несчастья и цорес, какие только есть в Доминионе, на голову ополоумевшего элмана. Я понимал их негодование. Прежде роскошный сад перед входом в отводку тлел; все, что могло гореть, уже сгорело или само погасло, и едкий дым противно щипал глаза. Синеватая дымка висела в воздухе, амебно шевелясь и медленно утягиваясь в вентиляцию.
Фигурка самого берка казалась крохотной. Обезумевший центровик метался по краю балкона, вереща что-то невнятное и время от времени выпуская очередь «в молоко». Цепочки лилово-алых огненых шариков пролетали в воздухе, точно ловко брошенные бусы, и расплескивались о стальные скаты глиссад.
Я отозвал Сольвейг, и мы с ней (точнее, она по моей команде) вызвали в объем уличного инфора карту купола Чаплина. Положение вырисовывалось неутешительное. Герой-полицейский на моем месте добрался бы до злодея по вентиляционным трубам и вышиб бы из бешеного электромана дух, но, во-первых, я — не герой, а, во-вторых, пробраться в вентиляцию из жилых помещений можно только в плохом сенсфильме. Так что наш центровик способен держать все проходы к своему гнезду на мушке, пока серое вещество не спалит. Или пока у него заряды не кончатся, смотря что случится раньше.
— Есть идеи? — осведомился я у Сольвейг.
Та покачала головой. И в самом деле, какие тут могут быть идеи? Посылать на штурм ополченцев? Разве что в целях неумножения популяции…
Как невовремя отрезали меня от вирта! Из ирреальности я без труда обезвредил бы паршивца — отсек бы, скажем, от вентиляции, закрыл бы за гермощитом, пожарной пеной залил бы, наконец. Но то из вирта — а что я могу сделать с уличного инфора? Хотя похоже, что без крайних средств не обойтись.
— Сьюд связи, — скомандовал я. — Офицер полиции Макферсон. Ид?
— Личность подтверждена, — отозвался псевдоразум. — Предупреждаю — в локальных подпрограммах замечены следы вредоносных алгоритмов.
— Ч-черт!
Моя идея — воспользоваться местными управляющими подпрограммами, чтобы устроить берку веселую жизнь, — только что потерпела пробоину и бодро устремилась ко дну. Но альтернативу я видел только одну: штурм. А бросаться самому под огонь скорострельного бластера, да еще вести за собой бестолковых милицейских — увольте.
— Аларм оверрайд, — отдал я приказ, внутренне сжавшись в предчувствии удара. — Выход в глос.
— Подтверждаю.
Объем заполнился неяркими переливами красок — преобладали пастельные желто-розовые тона. Из мглы сконденсировался синтезированный облик глосного сьюда, лицо, заботливо лишенное художниками всех черт пола, возраста и расы.
— Чем могу быть полезен? — осведомился тот с дежурной любезностью.
— Аларм оверрайд, — повторил я. — Ид Макферсон. Контроль над системами купола Чаплина.