12 
И преграда между ними не исчезала.
Беатрис физически ощущала холод, исходивший от мужа.
Их занятия любовью стали более механическими, из них исчезли искры, которые всегда присутствовали, когда их тела соприкасались.
Что-то ушло. Беатрис очень надеялась, что не безвозвратно.
И все же она позвонила Роджеру, но секретарша ответила, что он на совещании.
Беатрис вздохнула. В последнее время Роджер очень полюбил совещаться. Создавалось такое впечатление, что он только этим и занимается.
Роджер откинулся на подушки.
На его лбу блестели капельки пота, глаза возбужденно горели.
Клементина потянулась, точно кошка, перевернулась на бок, шаловливо провела рукой по его мускулистой груди.
— Ты сегодня превзошел самого себя, — проворковала она.
Роджер вздохнул, бросил в ее сторону короткий взгляд.
— Это какое-то безумие, — тихо произнес он, разглядывая соблазнительную женщину, которая лежала рядом с ним.
— Зато какое захватывающее!.. — прокомментировала Клементина, лукаво глядя на него.
Роджер вздохнул. Потянулся за рубашкой, которая укрывала прикроватную тумбочку, словно скатерть.
— Тебе не кажется, что мы переусердствовали, решив провести здесь время? — спросил он, демонстративно оглядевшись по сторонам.
— Поверь, Герберт ни о чем не догадается. — Клементина подтянулась на руках, обняла Роджера, увлекая обратно на кровать. — Нет, мистер Голд. Я еще не закончила.
Роджер рухнул на подушки, внимательно вгляделся в серые глаза любовницы, в которых блестело возбуждение.
— Ты просто тигрица. Причем совершенно неугомонная.
Он притянул ее к себе, впиваясь в губы требовательным поцелуем.
— Но ведь именно это тебе во мне и нравится, — прерывающимся голосом заметила Клементина, на мгновение отстраняясь от него.
Он толкнул ее на спину. Клементина упала на шелковистое покрывало, не сводя с Роджера пристального взгляда, в котором полыхала едва скрываемая страсть. Его рука пробежалась по всему ее телу, задержавшись на аккуратном треугольнике волос. Роджер вглядывался в лицо Клементины. Она вся дрожала, получая небывалое наслаждение от этих интимных ласк, и, казалось, каждая клеточка ее тела трепетала от его прикосновений.
Когда напряжение внутри нее выросло до невероятных размеров, грозя взорваться фейерверком наслаждения, Роджер резко вошел в нее, погружая Клементину в пучину блаженства.
Клементина закричала, судороги одна за другой пробегали по ее телу. Она молила о пощаде, но Роджер и не думал останавливаться.
Он начал медленно двигаться внутри нее, постепенно убыстряя темп, видя, что оргазм Клементины не проходит и новые его всплески заставляют дрожать ее тело.
Но вот последний удар его плоти завершил их безумный танец, Роджер замер на мгновение и лишь потом скатился на свою половину кровати.
Клементина учащенно дышала. В ее огромных глазах полыхало наслаждение, и у нее не было сил произнести ни слова.
Роджер удовлетворенно вздохнул. Он все-таки доставил ей настолько сильное удовольствие, что она до сих пор не может прийти в себя.
Осторожно повернув голову в его сторону, Клементина прошептала:
— Я думала, что умерла и попала в рай.
Роджер усмехнулся.
— Вряд ли мы там окажемся после смерти, — заметил он, неожиданно посерьезнев.
Будто что-то не давало ему покоя. Какое-то неосознанное чувство, которому он никак не мог дать определение. Но оно всегда преследовало его, когда, пресытившись близостью с Клементиной, он продолжал находиться в ее обществе.
Почему-то ему сразу хотелось уйти, исчезнуть, не видеть ее. И Роджер не представлял, что же это с ним происходит и откуда такое желание.
Демонстративно взглянув на часы, он сказал:
— Мне пора.
— Ну нет… — простонала Клементина. — Ты хочешь оставить меня одну?
Роджер вздохнул.
И так было каждый раз. Она никак не хотела понять, что у него семья и он не собирается ничего менять в своей жизни.
— Клемми, ты же взрослая женщина. Неужели одиночество так страшно?
Клементина выразительно вздохнула.
— Ты не понимаешь, — обиженно поджав губы, пробормотала она. — Мне хорошо с тобой и приятно прижиматься к твоему телу.
— И мне с тобой хорошо. Но существуют границы, которые мы не можем перейти.
— Скажи лучше, что ты не хочешь этого делать! — воскликнула она, и глаза ее зло сверкнули.
12 
