Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
156 
– А как с дикими тогда? – спросил Стингер.
– Ты дикого найди, для начала. А потом еще поймай. Я же говорю, они никого на своей территории не терпят, разумных в том числе. И дерутся до последнего. Причем не как животные, а как полноценные воины. Засады, ложные отступления… Поговаривают, что они даже примитивные ловушки сооружать способны. Разве только оружием не пользуются. Впрочем оно им не особо и нужно. Гарто, – повернулась я к лошани, судя по дергающимся ушам, едва различимым в его пушистой шубе, он только притворялся спящим. – Эти люди никогда раньше не видели твоих соплеменников и даже не слышали о них, не продемонстрируешь им свое оружие?
И положила на стойку приличный кусок мяса харры. Лошани сел, задумчиво почесал себя задней лапой за ухом. Потом демонстративно поднял правую переднюю и выпустил из нее три когтя на полную длину. Они у взрослого лошани длиной с мой указательный палец. Потом убрал их, оставив только один и аккуратно разрезал им мясо на три равные части, втянул коготь обратно, оставив лишь самый кончик, подцепил чем то приглянувшийся ему кусок, сунул себе в пасть и презрительно дернув пушистым хвостом соскочил за стойку.
– Ну ни хрена ж себе кошечка, – восхищенно покрутил головой Стингер. – Вот только гладить я его наверное поостерегусь, тут пожалуй и без руки остаться можно.
– Скорее без головы, – хихикнула я.
– Да, котик зачетный, – вторил ему майор. – Слушай, Шелли, а как они приходят жить к людям? Или этот исключение из правил?
– Почему, их довольно много живет в десяти городах. Только в Перевальном их десятка четыре. А как приходят… По-разному, кто-то случайно попадает на территорию взрослого лошани и они находят общий язык. Кто-то натыкается на маленьких в лесу. Просто они примерно полсмены питаются молоком матери, а потом она взашей выгоняет детенышей со своей территории. Ну или детеныш прогоняет мамашу, случается и такое. Я же говорю, страшные индивидуалисты. С маленькими подружиться проще… Ну и самки, которые живут с разумными. Есть даже те, кто за деньги дает возможность встретиться с детенышем и попробовать подружиться. Вот уж не знаю, как они договариваются со своими друзьями. Есть даже что-то вроде питомников, но это очень рискованное занятие. Те кто занимаются этим, собирают детенышей, когда мамаша уже готова прогнать их, но сами лошани еще не подросли достаточно. Ну и тоже за деньги дают возможность подружиться. Там самое главное поймать момент и выпустить молодых лошани до того, как им самим надоест общество разумного. В противном случае они начнут вырываться на свободу сами. В общем опасное дело, их когти вы сами видели.
– И дорого? – поинтересовался Стингер.
– Довольно дорого, – кивнула я. – И результат не гарантирован. С тебя берут деньги за возможность попробовать и только, а получится или нет… И от везения тут ничего нету, никто не знает как лошани дружат с разумными. Наверное так же, как и разумные между собой. Я себе тоже хотела… Но папа денег не дал, сказал что платить деньги за дружбу по меньшей мере глупо, ну и нечестно заодно. Сказал, что если я так хочу, то он специально меня в лес в начале лета отвезет, когда детеныши с матерью остаются, мол иди, ищи… Я пыталась, но ничего не вышло… А теперь понимаю, что папа был прав, дружбу нельзя купить… Или если купить, то это будет… Что-то не то… У многих детей папиных компаньонов были лошани, купленные, но… Они характером жутко походили на них, такие же ленивые, самовлюбленные… Да и у купцов некоторых, для которых лошани символ статуса скорее. Знаете, у меня порой складывалось такое впечатление, что лошани так же хвастались своими людьми друг перед другом, как и люди ими. Со стороны было очень забавно. Я всегда мечтала, что когда у меня будет лошани, то он будет не такой, а… ну как тифлинг настоящий по характеру, что ли…
– Кажется я начал понимать, – кивнул майор. – Похоже они и впрямь разумны.
– Что Шелли, про Гарто рассказываешь, – спросил подошедший к нам Шеб. – Не помешаю?
– Нет, что ты, – улыбнулась я. – Садись с нами конечно.
– Шикарен паршивец, эк вымахал, – довольно сказал Шеб, усаживаясь к нам за столик. – Помнишь как ты Хильд завидовала?
– А как же, – я улыбнулась воспоминаниям. – И устроила папе очередную жуткую истерику, что ему жалко несчастного золота, на друга для дочери. Ух как он тогда разозлился.
156 
