57 
Правда, сколь ни старался Тутмос казаться беззаботным, как бы ему ни хотелось подольше побыть рядом с женой, забыв на время о повседневных заботах, а теперь ещё и о делах государственной важности, невольно он возвращался в мыслях к предстоящему восстановлению дворца в Аварисе…
Через два дня корабль наследника фараона достиг, наконец, Ону. На пристани, расположенной напротив храма Ра и – по столь знаменательному случаю – щедро украшенной цветами и гирляндами, собралась вся знать города. Во главе многолюдной и пёстро одетой толпы, жаждущей воочию лицезреть наследника трона и его прекрасную супругу, стояли, естественно, номарх Анеджети и Камос; за их спинами маячили слуги с опахалами. Сепати наблюдала за происходившим чуть издали: она решила не покидать паланкина, хотя и с большим нетерпением поджидала приезда Нитоприс. За годы, прожитые в Инебу-Хедже, Сепати успела подружиться с Нитоприс и искренне привязаться к ней.
Когда сходни, ведущие с корабля на берег, были установлены и закреплены, первым по ним сошел придворный глашатай. Трижды ударив о землю своим жезлом, он громогласно объявил о прибытии эрпатора.
И вот, наконец, взорам собравшихся предстала сиятельная супружеская чета: на берег ступили Тутмос и Нитоприс, облаченные в белоснежные хитоны, расшитые золотой нитью. Едва солнечные лучи коснулись высокого атефа[62], венчавшего голову эрпатора, как украшавшие его драгоценные камни засверкали в переливчатом отраженном свете всеми цветами радуги.
Поражённые величием наследника трона и божественной красотой его супруги, местные сегеры дружно пали ниц в знак безграничного уважения и преданности членам семьи Солнечного Гора.
После двухдневного путешествия по волнам Тутмос и Нитоприс ступали по суше медленно и даже отчасти осторожно, держа друг друга за руки. Жена эрпатора шла с гордо поднятой головой, волосы её были перехвачены золотым обручем в виде извивающейся золотой уреи. Густо подведенные глаза она чуть прикрыла длинными ресницами, позволяя желающим вдоволь налюбоваться искусно подкрашенными косметической голубой краской веками. Пожалуй, впервые в жизни Нитоприс почувствовала себя настоящей царицей Та-Кемета.
Когда эрпатор с супругой поравнялись с первыми рядами встречающих, Анеджети и Камос поприветствовали их низким поклоном.
– О, око солнца! – высокопарно произнес номарх. – Рад видеть тебя и твою блистательную супругу на земле Ону!
– Приветствую тебя, о, номарх Анеджети, – несколько устало ответствовал ему Тутмос.
Камос, стоявший рядом с тестем, взглянул на своего господина и наперсника с непередаваемой радостью.
– О, эрпатор! – воскликнул он с оттенком шутливости. – Надеюсь, вашему путешествию по речным волнам сопутствовал исключительно попутный ветер и Себек ни разу не появился из вод Нила?!
Тутмос улыбнулся: он тоже безмерно рад был встретиться с другом после сравнительно долгой разлуки. Подавив желание прилюдно заключить Камоса в крепкие объятия, вместо этого с нарочитой величавостью ответил:
– О, да, благородный сегер! Богиня Нут ниспослала нам и попутный ветер, и спокойные воды.
После обмена надлежащими случаю приветствиями и по окончании подношения дорогим гостям щедрых даров номарх повторил эрпатору и его супруге предложение воспользоваться для проживания его «скромным» дворцом. Благо при его непосредственном и деятельном участии Камосу удалось-таки успеть подготовить апартаменты к приёму столь высоких гостей.
* * *
Тутмос и Нитоприс по достоинству оценили красоту и размах резиденции номарха. Нитоприс первым делом выбрала комнату, коей предстояло на длительный срок стать её покоями, и тотчас приказала своим служанкам произвести в ней надлежащие приготовления.
Тутмос не отставал от супруги: он тоже достаточно быстро определился и с личными покоями, и с будущим кабинетом. В качестве последнего эрпатор решил использовать один из самых просторных залов, ибо подозревал, что от посетителей и просителей отбоя не будет. И он не ошибся.
Первыми на следующий день к наследнику фараона были допущены верховные жрецы храмов, в том числе Хафра – верховный жрец храма Ра, а также зажиточные греческие, ассирийские и финикийские купцы, которые буквально завалили его «кабинет» золотом, янтарем, изысканными тканями и экзотическими фруктами. Поскольку номарха Анеджети Тутмос удостоил чести стоять подле его кресла, тот почувствовал себя на вершине счастья: доверие наследника трона и причастность к обустройству новой столицы вселяли в него уверенность в завтрашнем дне и дарили надежду на ещё большее упрочение положения в обществе.
57 
